Всей своей политикой разрушая социальное государство в России, Медведев признает в качестве глобального тренда «формирование нового социального государства», особенностью которого является «индивидуализация предоставляемых услуг (образования и здравоохранения прежде всего)». Хотя, возможно, он считает движением к «индивидуализации» создаваемое им положение, когда желающий здоровья должен индивидуально искать себе редкого нормального врача (который будет лечить, а не вытягивать деньги), а желающий знаний – индивидуально же искать случайно сохранившуюся нормальную школу или вуз.

Признавая рост неравенства глобальной тенденцией, подрывающей социально-политическую стабильность и ограничивающей рост, премьер не задумывается, как защитить Россию от этой тенденции. Он просто называет ее – и переходит к следующему фактору, не интересуясь судьбой своей страны. Хотя из текста не чувствуется, что он считает нашу страну «своей»; похоже, она для него – не более чем один из многих разрозненных и не связанных друг с другом «кейсов».

Говоря о «производстве с учетом запросов конкретного потребителя», Медведев игнорирует факт его порождения конкурентной средой, в России целенаправленно подавляемой не только монополиями, но и обслуживающей их бюрократией.

Рассуждение о «новых инструментах финансирования» из уст человека, поддерживающего запретительно высокую для реального сектора стоимость кредита выглядит примитивным издевательством.

Заявление, что «динамика валютных курсов становится более мощным инструментом защиты рынков, чем таможенные тарифы», обнажает безграмотность (тарифы сохраняют свое значение бастионов протекционизма, – просто не для стран, которые были впихнуты в ВТО на колониальных условиях, как Россия) и непонимание негативных последствий косвенно оправдываемых им девальваций. По сути пропагандируя практику «валютных войн», Медведев выступает, – вероятно, неосознанно, – в роли проповедника дестабилизации мирового устройства, что не только подрывает имидж страны, на свое несчастье терпящей его в роли премьера, но и грозит нам новыми потерями из-за девальваций.

Заявляя же, что «вместо защиты своей таможенной территории приоритетным интересом государства становится защита генерируемым национальным бизнесом цепочек добавленной стоимости», Медведев не подозревает, что такое генерирование, как и само существование национального бизнеса, невозможно без «защиты таможенной территории».

Описывая «рост неопределенности» в макроэкономической сфере, Медведев не задумывается о причинах (и тем более следствиях) нежелания западного бизнеса «брать» дешевые деньги и отсутствия инфляции при их избытке. Для премьера России достаточно просто назвать общеизвестные факты, сказать о «проблемах» и «неопределенностях» – и перепорхнуть дальше.