Для одних он неразрывно связан со стихами Есенина, для других – с песнями Окуджавы. Шестидесятникам больше по душе тот Арбат, по которому можно было проехать на троллейбусе.

Но поколению взбунтовавшихся 1980-х милее другой Арбат – тот, который иные в насмешку называли «офонаревшим».

Но, во-первых, иного Арбата мы и не знали. А во-вторых, мы сделали наш Арбат таким, каким хотели видеть всю страну. Это была весёлая, шумная, ярко раскрашенная улица, по которой гуляли беззаботные и счастливые люди. Здесь каждый имел право показать, чего он достиг и о чём мечтает, поэтому Арбат заполнили художники, поэты, клоуны, фокусники, музыканты.

Когда движение только начиналось, всё было очень весело, но притом – максимально серьёзно.

Здесь читали свои стихи поэты Ордена куртуазных маньеристов.

На Арбате выставляли свои картины легендарные художники-авангардисты с Малой Грузинской, например Сергей Блезе, который наносил мазки не кисточкой, как все, а пальцами. Он окунал пальцы в краску и мазал холст, отчего фактура картины получалась призрачной, фата-морганистой…

Однажды на Арбате появились шаржи на членов политбюро и Верховного Совета (кстати, все они предварительно были залитованы в Едином научно-методическом центре Комитета по культуре). Но какой-то дотошный член Верховного Совета нарочно купил у художника-шаржиста портрет Егора Лигачёва с проставленной на обороте литовкой, после чего в Министерстве культуры разразилась буря ненависти и страха, и тех, кто разрешил эти шаржи, даже грозились исключить из партии.

Но больше всего на Арбате было самодеятельных музыкантов.

Вдоль всей улицы, от «Праги» до Смоленского гастронома, большими кругами собирались люди, и в центре каждого круга непременно находился музыкант с гитарой. Кто-то пел песни Розенбаума, кто-то – Цоя, но большинство музыкантов стремились предъявить публике собственные творческие изыскания. Люди постоянно перемещались от одного круга к другому, слушали, искали либо «своего» автора, либо что-то новое, необычное, чего нельзя было услышать по радио или увидеть по телевизору.

Сами музыканты тоже не стояли на одном месте. Они не торопясь двигались от одного конца улицы к другому. Найдя свободный участок Арбата, они останавливались и начинали играть. Первые песни, конечно, исполнялись для двух-трёх человек, но уже вскоре вокруг музыкантов образовывался плотный круг слушателей.

Отыграв тридцать-сорок минут, музыканты складывали свои инструменты и либо шли дальше, либо отправлялись в кафе выпить по чашке арбатского кофе, либо стояли тут же и слушали своих товарищей. Желающих показать себя на Арбате было много, тем не менее конкуренции там не наблюдалось, и места хватало всем. Ну а если не хватало (бывало, что в весенние выходные дни на Арбате становилось тесно), то стоило просто подождать, пока другие ребята сыграют свою программу и уйдут отдыхать, и тогда можно было занять освободившееся место в кругу зрителей.