В 1824 г. архимандрит Юрьевского монастыря вблизи Новгорода, Фотий, представил царю меморандум, в котором осудил Библейское общество. В своем меморандуме Фотий предостерегал людей от деятельности «просветителей» (подразумевая масонов), которые хотели разрушить «все царства, церкви, религии, гражданские законы и всякое устройство» и заменить их универсальной новой религией. Библейское общество, по мнению Фотия, было их агентом в России. Оно распространяло пагубные книжки и, «дабы унизить слово Божие», продавало его в «аптеках вместе с микстурами и склянками». Фотий взывал к Александру: «Бог победил видимого Наполеона, вторгшегося в Россию: да победит он и "йевиди-мого Наполеона в лице твоем»^{440}.

Меморандум Фотия свидетельствовал о том, что Русская церковь, деморализованная столетним подчинением светскому государству, потерявшая уверенность в своих собственных силах, была неспособна принять интеллектуальный и духовный вызов других форм христианства. В нем, с одной стороны, отразились апокалиптические страхи староверов, а с другой — меморандум являлся примером характерного российского жанра: обвинения космополитически настроенных безбожников в международном заговоре, стремлении подорвать искреннюю веру простых людей и разрушить страну.

Александр болезненно перенес инсинуации Фотия. Император был обеспокоен деятельностью тайных обществ в Германии, Италии и Испании, угрожавшей его Священному союзу. Он знал, что и в России есть несколько подпольных масонских групп. Александр принял решение восстановить Священный синод и сместил Голицына с поста главы Библейского общества. Преемник Голицына Серафим, митрополит Новгородский, консерватор по убеждениям, прекратил распространение Нового Завета на современном русском языке. Оставшиеся экземпляры Нового Завета по приказу Серафима были сожжены^{441}.

Единственным высокопоставленным церковным служителем, понимавшим важность распространения Библии на доступном людям языке, был митрополит Московский Филарет. В ответ на утверждение Серафима о том, что русская народная Библия будет «подстрекать неразумных к протесту», он писал: «В Священном Писании содержится все, что необходимо для спасения души. И любой человек, движимый искренним желанием просвещения, способен понять его»^{442}.

Попытка Филарета опубликовать современный катехизис была надолго отложена, так как в него входили Десять заповедей и «Отче наш» на современном русском языке. Священный синод испытывал терпение Филарета вплоть до 1859 г., когда наконец-то его переводам был дан ход.