Рекруты, не имевшие начального образования, должны были служить полные шесть лет, в течение которых обучались, помимо прочего, чтению и письму, так как все солдаты российской армии должны были быть грамотными.

После окончания срока службы солдаты возвращались к гражданской жизни. Они обязаны были ежегодно проходить переподготовку и в случае необходимости явиться в свои полки.

Кадетские корпуса были распущены. Вместо них было создано несколько военных училищ, поставивших перед собой задачу подготовки офицеров из недворянских сословий. Курсанты таких училищ, помимо военной подготовки, получали среднее образование^{535}.

И все-таки дворяне продолжали бороться за сохранение собственных элитных военных училищ. При Александре III (1881–1894) кадетские корпуса были восстановлены. Тогда же уроки грамоты для простых солдат были отменены. Вплоть до 1917 г. высшее армейское командование находилось под патронажем императорского двора, а офицеры более низких чинов и происхождения боролись за признание своего статуса и профессиональной квалификации в атмосфере снисходительности и презрения вышестоящих офицеров^{536}.

Православная церковь

Православная церковь

К концу XVIII в. православное духовенство превратилось в закрытую касту, хотя официальных ограничений на вступление и выход из духовного сословия не существовало. Дворяне очень редко становились священниками. Вступление дворян в духовное сословие означало резкое понижение социального статуса, и в этом случае они получали не столь хорошее образование. У простых же крестьян и мещан не было средств для обучения в семинарии. В результате большинство священников были сыновьями священников, а дочери священников, как правило, становились женами священников. Если сын священника избирал себе другое занятие, это означало его понижение в разряд низших налогоплательщиков, и, кроме того, ему грозила служба в армии в качестве рядового.

Во избежание подобной участи священники изо всех сил старались подыскать приходы для своих сыновей и зятьев. Эта задача становилась все труднее по мере того, как число священников в России быстро увеличивалось, а количество православных приходов и епархиальная казна оставались прежними. К тому же отставные священнослужители не получали пенсии.

Пожилой священник Владимирской губернии писал с необычайной прямотой своему епископу в 1791 г.: «…позаботьтесь обо мне и моей обедневшей семье. Прикажите студенту суздальской семинарии жениться на моей дочери и назначьте моего зятя на мое место»^{537}. Об этом же хлопотали, возможно более скрытно, многие русские священники.