Но само признание наличия у России национальных интересов — понятие, которого советские политики старались избегать как устаревшего и «буржуазного», — заставляло их российских наследников придерживаться позиции «здорового эгоизма». Такая позиция подкреплялась и тем, что объемы помощи России со стороны государств Запада и международных финансовых организаций оказались меньше ожидавшихся. Западные державы пригласили Россию участвовать в политических консультациях клуба «большой семерки», назвав новую консультативную организацию «большой восьмеркой», а в 1992 г. эти страны сумели подготовить для России пакет финансово-экономической помощи общей стоимостью около 24 млрд долларов. Но полномочия по распределению этих средств они передали под контроль Международного валютного фонда, проводившего строгую кредитную политику и не желавшего, чтобы выделяемые фондом средства попадали в руки мафиозных структур и нечестных бизнесменов. Поэтому фактически выделенная помощь оказалась намного меньше той, которую ожидала Россия. Это позволило оппозиции обвинить демократов в том, что в обмен на пустые обещания Запада они продали самое ценное, что Россия унаследовала от СССР, — право иметь ракеты среднего радиуса действия и держать свои войска в Центральной Европе. В октябре 1992 г. Ельцин грозно заявил, что «Россия — это не та страна, которую можно долго держать в прихожей»^{495}. Столь резкий спад в российско-западных отношениях продемонстрировал, насколько трудно будет интегрировать Россию в систему коммерческих и финансовых организаций Запада и в мировую экономику в условиях ускоряющегося процесса глобализации и усиления всеобщей взаимозависимости.

Политика западных держав, предусматривавшая продвижение НАТО на восток за счет включения в Североатлантический блок Польши, Чехии и Венгрии, еще более усилила чувство разочарования в Западе даже среди демократически настроенных политиков, особенно в среде национал-комму-нистической оппозиции. Тем не менее реакция России на такую позицию Запада никогда не была слишком резкой или недостаточно взвешенной. В 1994 г. Россия присоединилась к организации под названием «Партнерство ради мира», являвшейся своего рода «комнатой бессрочного ожидания» для желающих вступить в НАТО. Цели, провозглашенные новой организацией, предусматривали проведение консультаций по всем вопросам, представлявшим угрозу миру и безопасности, и активизацию сотрудничества в военной области, включая проведение совместных войсковых учений. В мае 1997 г. Ельцин подписал Хартию между Россией и НАТО, в соответствии с которой Россия давала согласие на расширение НАТО в обмен на свое постоянное присутствие в штаб-квартире Североатлантического блока в Брюсселе. Она также получала право на участки в консультациях по всем ключевым вопросам и заверение НАТО в том, что она не будет размещать свои войска и вооружения на территории новых стран-участниц. Однако уже весной 1999 г. страны НАТО осуществили военное вмешательство в Югославии, не получив прямой санкции от ООН и не обращая внимания на возражения России. Целью вмешательства была защита проживавших в Косове албанцев от «этнических чисток». Бомбардировки Сербии возродили и усилили российские опасения в отношении расширения НАТО. Возможно, именно тогда большинство россиян впервые стали искренне воспринимать НАТО в качестве своего главного врага и увидели в бомбардировках Косова генеральную репетицию того, что НАТО планирует осуществить впоследствии на территории России.