Самолеты, вначале напоминавшие ободранных и прикорнувших птиц, один за другим расправляли крылья, обрастали перьями, наращивали стальные клювы орудий и пулеметов. И возле них, так что не слышно человеческой речи, трещали и визжали молотки и дрели, шатались светлячки переносных ламп, катились автокары и ручные тележки, и дым раскаленных жаровен поднимался и уходил через фонари, напоминая дым жертвенников.

Первый после эвакуации самолет. Вот он — тот, который завтра должен подняться вверх и наполнить воздух забытым гулом. Не только этой машине даны крылья, они завтра будут даны всему заводу, ибо это авиационный завод, и без летающих над ним самолетов он немыслим.

Там взорван — здесь построен. Трудно, невозможно справиться со страной, именуемой Советским Союзом.

Возле первенца копошились монтажники. Их бригадир, опытный мастер, с неестественно длинными усами, такие теперь и не носят, обещал на производственном совещании уложиться в срок. Обещал, правда, тихо, вяло жестикулируя, говорил будто по-заученному. Только после совещания, подойдя к нему, Дубенко понял его состояние — безразличной, смертельной усталости. «Надо ему дать передохнуть. Как испытаем первые, отпущу в тайгу. Выдам ружье. Пусть побродит, отойдет».

Мастер сборочного цеха сбивчиво докладывал о готовности. Как и всегда, он полностью зависел от монтажников, и как всегда — опасался жаловаться на них. С монтажниками нельзя портить отношения. И потом — они всегда загадка. Вот вроде уйма недоделок, и вдруг, чуть ли не в последнюю минуту, «иди принимай».

— В сроки уложитесь?

— Новые сроки?

— Да. Вами же обещанные.

— Должны уложиться, Богдан Петрович, если только монтажники...

— Монтажники дали слово, не подведут. Только чтобы не краснеть за качество. Если на Урале, не думайте, что можно тяп-ляп.

— Сам Данилин проверяет. У него ничего не пройдет...

Данилин стоял с контролерами и, надев очки и присвечивая переносной лампочкой, рассматривал какие-то бумажки. Сюда доносился его бубнящий, въедливый голос:

— Самое главное — зазоры... зазоры. Абсолютно важно, ответственно. Сейчас проверим на выдержку... вот под цифрой семь что у вас?

— Теперь с микроскопом пойдет,— мастер досадливо отмахнулся, с неприязнью наблюдая за кропотливыми движениями Данилина.— С ним выдержишь сроки...

— Иногда, дорогие товарищи, не мешает превратиться в микроскоп.— Дубенко снял перчатки, поднял уши шапки, завязал их. Поймав вопросительный взгляд мастера, приказал: — Ну, чего смотрите, приподнимите-ка машину на козелки.

— Будет исполнено, Богдан Петрович, только что шасси опробовали. Смотрите, ишь какие ноги, красота! А обувь?