Когда в Челябинск, где поэтесса жила в 1945 году, пришло радостное известие о победе над фашистской Германией, завершалась подготовка к печати новой ее книги. 10 мая, подписывая верстку, Людмила Константиновна включает в нее только что написанное стихотворение — «Утро Победы» (оно было напечатано и в областной газете).

В Челябинске Татьяничева возглавляла книжное издательство. Неоднократно была она и руководителем областной писательской организации.

С 1965 года, в связи с избранием ее секретарем Правления Союза писателей РСФСР, Людмила Константиновна жила в Москве.

Татьяничевой написаны десятки книг, изданных в столице и других городах: «День рождения», «Родной Урал», «Синегорье», «Малахит», «Самое заветное» и др.

За книгу «Зорянка» она была удостоена Государственной премии РСФСР имени А. М. Горького за 1971 год.

Поэтесса много ездила по стране и почти из каждой поездки привозила новые стихи. Она побывала у нефтяников и газовиков Сибири, у строителей КамАЗа, почти во всех союзных республиках. И, как только предоставлялась возможность, заезжала на Урал. В Магнитогорске, Челябинске у нее было много друзей среди металлургов, партийных работников, писателей.

К теме Великой Отечественной войны Татьяничева обращалась на протяжении всей своей жизни. И в последней ее книге, подготовленной Южно-Уральским издательством при участии автора,— «Десять ступеней» (1980), читатель встречает девочку-заморыша, разносящую на вокзале воду — «кому надо», мальчишек-угланов, пришедших к «жарким печам» на смену отцам, баб и девчонок, отплясывающих «суровый танец — сухопляс». ...

ТЯЖЕЛЫЕ КИРПИЧИ[36] 

ТЯЖЕЛЫЕ КИРПИЧИ[36] 

В каждом доме, который строился во время войны, непременно есть тяжелые кирпичи... Было это в сорок третьем году. По заданию редакции я пришла на стройку молодежного общежития, чтобы собрать материал для очерка о знаменитом каменщике.

Пристроившись в сторонке, я наблюдала, как работает этот пожилой человек в грубой брезентовой робе и в брезентовых же ботинках на толстой деревянной подошве.

Работал он удивительно споро: в руках мастера кирпичи казались невесомыми — так легко подхватывал он их и клал в ряд с другими, закрепляя раствором.

И вдруг этот четкий красивый ритм прервался. К каменщику подошла заплаканная девушка и что-то ему сказала.

Я видела, как помрачнело его лицо, как согнулись, словно надломившись, крутые плечи. Трудным движением руки он снял с головы картуз и прижал его к груди.

Молча постояв минуту-другую, каменщик снова принялся за работу. Он медленно поднимал налившиеся тяжестью кирпичи, беря их теперь уже не одной, а обеими руками.