С этой целью 23 мая с севера был отозван самый авторитетный командир израильских войск Игаль Алон. На него была возложена ответственность за штурм Латруна[322], в районе которого арабы перекрыли шоссе. Еврейские силы получили пополнение из числа новых иммигрантов, не имевших никакого боевого опыта и не прошедших военной подготовки. Новобранцев срочно доставили из Тель-Авива на автобусах и такси. 25 мая, в разгар удушающего хамсина[323], полковник Шломо Шамир[324] повел войска в атаку. Без предварительной разведки, без поддержки артиллерии еврейская пехота была брошена в наступление. Четвертый полк Арабского легиона, занимавший позиции на окружающих высотах, открыл огонь из пушек и мортир. Евреи понесли тяжелые потери и отступили. В последующие дни они еще несколько раз возобновляли атаку, но безрезультатно. Под Латруном надежды евреев на то, что удастся прорвать блокаду Иерусалима, потерпели крах.
Оставался только один выход — наладить другие коммуникационные линии между побережьем и Иерусалимом. Уже до этого в течение нескольких недель полковник Давид Маркус[325], выпускник Вест-Пойнта, пошедший на войну добровольцем и командовавший войсками в районе шоссе, воспользовался тропой к югу от Латруна и Баб аль-Вада для переброски пехоты через горы в Иерусалим. Маркус предложил расширить эту дорогу, чтобы по ней могли двигаться автомобили. После того как Ядин одобрил этот план, сотни рабочих из Тель-Авива начали расчищать ее от валунов и подрывать динамитом выступы скал. Работали, несмотря на палящий зной, — времени на отдых не было, поскольку и июня вступало в силу перемирие, и после этого работа была бы невозможна. Если бы к этому моменту не удалось закончить эту так называемую “Бирманскую дорогу”, в Иерусалиме начался бы голод. Наконец, к 9 июня дорога через Иерусалимские холмы была проведена. По этому усеянному колдобинами и ямами пути пошли первые грузовики с продуктами и водой. Через несколько часов они были уже в Иерусалиме, где их восторженно приветствовало еврейское население.
Первое перемирие
Первое перемирие
В Совете Безопасности против резолюции о прекращении огня неизменно голосовал представитель Великобритании сэр Александр Кадоган. Более того, участвуя в дискуссиях в ООН, Кадоган вообще избегал слова “Израиль” — говоря о новом государстве, он использовал выражение “еврейские власти в Палестине”. Заинтересованный в победе арабов, как в своей собственной, британский представитель отказывался голосовать за прекращение огня до тех пор, пока арабские армии окончательно не потеряли боеспособности. Даже после этого он согласился только на то, чтобы ООН назначила посредника, полномочного давать рекомендации по урегулированию конфликта. Это компромиссное предложение было одобрено Советом Безопасности 20 мая, а на следующий неделе на Ближний Восток прибыл представитель ООН, шведский дипломат граф Фольке Бернадот[326]. Арабы уже были готовы согласиться на перемирие, но евреев не устраивало требование Бернадота ограничить иммиграцию на время прекращения огня, то есть на месяц. В результате был достигнут компромисс: вводился запрет на дополнительные поставки оружия, а мужчин-иммигрантов призывного возраста было решено разместить в лагерях под наблюдением ООН. Как выяснилось впоследствии, ни одна из сторон не соблюдала этих ограничений. Все боевые действия должны были быть прекращены 11 июня.