Эта террористическая кампания была особенно тревожной для израильтян потому, что они ощущали свою уязвимость во время пребывания за рубежом. В известном смысле, каждый из них представлял собой живую мишень, едва они пересекали границу страны и оставались без защиты своей в высшей степени эффективной армии и пограничной полиции. Но хуже всего было то, что ни одна страна мира, похоже, не была готова к тому, чтобы наказать палестинских убийц самым строгим образом и тем самым предотвратить теракты в будущем. Израильтяне начали отчасти утрачивать чувство моральной уверенности, полученное ими после завоевания независимости; они снова становились такими же беззащитными, как и евреи былых времен. Нигде это не проявилось с такой беспощадной очевидностью, как во время Олимпийских игр 1972 г. в Мюнхене[211], когда одиннадцать израильских спортсменов погибло от рук арабских террористов, членов организации “Черный сентябрь” (фактически того же ФАТХ). Олимпийский комитет принял решение, несмотря ни на что, продолжить Игры. Те террористы, которые уцелели в перестрелке с немецкой полицией, в дальнейшем были, по сути дела, отпущены на свободу правительством Вилли Брандта[212], как бы в обмен за похищенный самолет компании “Люфтганза”.

Если говорить об израильской внутренней политике, то единственным реальным последствием всех терактов было укрепление общественного мнения относительно необходимости противостоять попыткам сближения с палестинцами. Влияние терактов на мировое общественное мнение было не столь однозначным. В странах Европы левые радикалы проявляли симпатию к федаинам, приравнивая их насильственные действия к борьбе стран третьего мира. В ряде французских и английских университетов ФАТХ стал пользоваться славой самого популярного освободительного движения, заняв в общественном сознании место Вьетконга (Национального фронта освобождения Южного Вьетнама). Революционно настроенные студенты присоединялись к активистам ФАТХ, которые организовывали кампании солидарности с борьбой палестинского народа. Да и в Соединенных Штатах влияние арабской пропаганды на зарождающееся движение Новых левых[213] было на удивление велико, особенно среди студентов-афроамериканцев. Так, в поддержку “арабского дела” выступал Координационный комитет ненасильственных студенческих действий, самая воинственная из всех американских студенческих организаций. Проходивший в Чикаго летом 1967 г. съезд сторонников “Новой политики” (то есть Новых левых), в работе которого приняли участие три с половиной тысячи делегатов и наблюдателей, требовал свободы не только для негритянского населения США и Африки, но и для арабов, страдающих от “империалистической сионистской войны”. “Нэшнл гардиан”, основной еженедельник Новых левых, в редакционной статье выступал за “десионизацию Израиля”. Радикальные негритянские активисты, решительно и твердо выступающие с антиизраильскими лозунгами, имелись не только среди студенческой молодежи. Сходные, хотя более умеренные и “объективные”, высказывания слышались и от профессоров американских университетов, занимающихся проблемами Ближнего Востока. Во многих случаях их позиция была основана на искреннем уважении к арабскому национальному делу; при этом зачастую они довольно резко реагировали на “попытки оказать сионистское давление на их академическую свободу”.