За два с половиной года до этого, доведенный до полного отчаяния непримиримостью ликудовской политики, Иоси Бейлин, лидер “голубей” Израильской партии труда и архитектор процесса “Осло” (Гл. XXXIV. Скандинавская дверь в Палестину), предпринял попытку разработать альтернативный территориальный сценарий. Основываясь на предложениях, высказанных Клинтоном перед своим уходом с президентского поста в декабре 2000 г. и адресованных как израильтянам, так и палестинцам, Бейлин провел сначала свои — частные, неофициальные — переговоры с бывшим министром информации Палестинской автономии Ясиром Абед Раббо. Они встречались на протяжении полутора лет, как в Иерусалиме, так и в Женеве, и вот в начале осени 2003 г. была выработана новая мирная формула. В рамках так называемой “Женевской инициативы” Израиль должен был взять на себя обязательство уйти с 98,5 % всех территорий Западного берега (а не с 94–96 %, как предлагал Клинтон). При этом израильтяне должны были оставить два крупных населенных пункта — Ариэль (с населением 17 тыс. человек) и Эфрат (с населением 7 тыс. человек).

Собственно говоря, этот женевский документ предполагал, что порядка 109 тыс. евреев (примерно половина еврейского населения Западного берега) либо будут эвакуированы, либо (что звучало значительно менее вероятно) останутся на своих местах проживания, но под палестинским правлением. Что же касается тех 110–115 тыс. евреев, которые, согласно этой инициативе, оставались под израильским правлением непосредственно за Зеленой чертой, то им предстояло жить на значительно меньшей площади, чем прежде, и власти Палестинской автономии должны были получить за эту оставшуюся землю участки в других местах вдоль общей границы, в качестве “обмена территориями” (эта идея впервые была высказана Клинтоном в своих предложениях). Женевская инициатива также содержала предложение Клинтона относительно недостаточно четко сформулированной компенсации палестинским беженцам и символического “воссоединения” нескольких тысяч палестинских семей. Как и следовало ожидать, Ариэль Шарон отверг эту инициативу с негодованием. Взятие на себя обязательств относительно определения границ без должной оценки последствий такого решения, предупредил он, станет для Израиля “самоубийственным” и “катастрофическим”.

При этом, однако, премьер-министр не мог не учитывать и значительную вероятность того, что сохранение постоянного израильского суверенитета над сектором Газа и даже над 40 % территории Западного берега вряд ли могло оставаться осуществимым на практике. Так, 27 мая 2003 г. он открыто признал, что продолжение “оккупации” палестинских территорий является “неприемлемым для Израиля и для палестинцев” и что “такое положение дел не может продолжаться до бесконечности”. Это заявление, вызвавшее нечто вроде шока в рядах крайне правых, было фактически не чем иным, как трезвой оценкой, которую умудренный опытом старый солдат дал складывающейся демографической ситуации. К этому времени порядка 225 тыс. израильских поселенцев на территории Западного берега, 190 тыс. жителей Восточного Иерусалима и 9 тыс. поселенцев сектора Газа составляли всего лишь 10 % от общей численности арабского населения территорий (2,9 млн на территории Западного берега, 200 тыс. в Восточном Иерусалиме и 1,2 млн в секторе Газа). И эта диспропорция с каждым годом становилась все более явственной. Столь же явственными становились и голоса протеста в самом Израиле. Так, уже в феврале 2002 г. более ста старших офицеров запаса, в чинах от подполковника до генерал-майора, публично заявили о своем намерении отказаться от прохождения службы на территориях. Израильское военное правление в регионе с преимущественно арабским населением, заявили офицеры, подписавшие это обращение, представляет собой не что иное, как “господство, притеснение, лишение всего самого необходимого и унижение целого народа”, что, в свою очередь, “подрывает моральные основы всего израильского общества”.