Путин: Нет, неправильно. Я уверен, во-первых, что президент России имеет достаточно власти. Я придерживаюсь того мнения, что нужно быть осторожным в применении этой власти, иначе можно оказаться в ситуации, скажем, сумасшедшего с лезвием в руках, в сложной ситуации. Это очень острый инструмент, особенно в России, где есть определенная традиция централизации власти. Вы знаете, иногда я возвращаюсь домой и включаю телевизор – это случается не так часто – и вдруг ведущий на национальном телеканале говорит: «Сегодня президент сделал важное заявление». Но я не говорил ничего особенного. Из-за традиции суперцентрализации власти любое слово, любое действие главы государства иногда трансформируется и принимает форму, для меня достаточно неожиданную. Я очень аккуратен и пытаюсь использовать власть очень осторожно. Но, конечно же, никакой нехватки власти нет…»

22) Интервью журналистам печатных средств массовой информации из стран – членов «Группы восьми», 4 июня 2007 года[398].

«“Шпигель”: Господин президент, похоже, что Россия больше не слишком-то любит Запад. У нас отношения несколько ухудшились. И можно говорить об ухудшении отношений с Америкой. Мы опять приближаемся к “холодной войне”?

Путин: В международных делах и в отношениях между государствами вряд ли можно употреблять терминологию, которая была бы уместна в характеристике отношений между людьми, особенно в “медовый месяц” либо перед тем, как мужчина и женщина собираются отправиться в загс.

…Сегодня одна из главных сложностей заключается в том, что некоторые участники международного общения полагают, что их мнение является истиной в конечной инстанции. Это… не способствует созданию атмосферы доверия…

…Если мы высказываем свое мнение откровенно, честно и принципиально, то это не значит, что мы ищем конфронтации. Более того, я глубоко убежден в том, что если бы нам удалось воссоздать на международной арене… умение поиска компромисса, то это пошло бы на пользу всем. И уверен, что некоторых кризисов, с которыми сталкивается международное сообщество, сегодня бы не было, и они не оказывали бы такого удручающего воздействия и на внутриполитическую обстановку в тех или других странах, в том числе не были бы такой головной болью для Соединенных Штатов, скажем, события в Ираке… А ведь как вы помните, мы возражали против военных действий в Ираке. Мы и сейчас считаем, что можно было бы добиться поставленных на тот период времени перед нами задач другими средствами, и результат был бы, на мой взгляд, все-таки лучше, чем тот, который мы сегодня имеем.»