Во время первой чеченской войны я наблюдал в Грозном удивительную картину. Стоял февраль. В частном секторе Грозного, разрушенном, разбитом, был взорван газопровод. Струя газа вырывалась из трубы и горела. Это был факел на улице — ревущий красный ночной пламенеющий огонь. Кругом мороз, холод, а здесь, в шаре огня и света, было тепло. Там росла вишня. Она попала в это облако света, тепла — и расцвела. Эта маленькая вишня была окутана белыми цветами. Она ожила в вихре огня, пламени, смерти. Я поразился этой метафоре. Среди кромешных войн, беспощадной резни, о какой ещё Лермонтов в «Валерике» сказал: «Мы резались жестоко», — внутри этой резни возник ангел — цветущая вишня.
Прочитайте книгу Джамбулата Умарова — и вы услышите полёт этого ангела.
Предчувствие чуда[96]Выступление на встрече с учителями в Сургуте
Предчувствие чуда[96]Выступление на встрече с учителями в Сургуте
Я хотел бы поделиться своими представлениями, переживаниями, которыми охвачен в последнее время. Из числа наиболее сильных и острых для меня — это явление в интернет-пространстве, в цифросфере рэперов Оксимирона и Гнойного. В интернете появился ролик, показывающий состязание этих двух. Рэперы, стоя один напротив другого, нападают друг на друга, покрывая соперника чудовищным матом. Это сквернословие — едкое, смешное, чудовищно мерзкое и удивительно привлекательное. Потому что в этом состязании, в столкновении пульсируют жгучие животные энергии. Это напоминает бои без правил, которые интересны именно тем, что на ринге торжествуют самые страшные инстинкты, вплоть до инстинкта убийства. Вокруг этих молодых людей стоят тоже молодые люди, с наслаждением слушают состязание, хохочут, аплодируют. Видно, какая там экзальтация, как они заряжаются этой энергией. Этот сравнительно небольшой ролик моментально получил десть миллионов просмотров. То есть в интернет была вброшена энергетическая бомба, которая за пять-семь минут своей продолжительности создала новую молодёжную субкультуру. Эта субкультура — не спасение китов или дельфинов, не ношение ирокезов зелёного или красного цвета. Это субкультура чудовищного нигилизма, отторжения, весёлого, едкого. Она оказалась настолько заразительной, настолько яркой, что инфицировала целые слои молодёжи. Я не исключаю, что сейчас во многих дворах России появились рэперы, своего рода гладиаторы, которые сами сочиняют матерные частушки, неумелые, но наполненные хрипом, свистом, яростью, и весь двор наполняется слушателями.
И у меня возникло одно прозрение. Эти молодые люди создают среду, в которой совершается терроризм. Не тоттерроризм, когда человек орудует ножом или топором, а терроризм гораздо более страшный и эффективный. Потому что каждое матерное слово, произнесённое под рэп, с какой-то внутренней музыкой, является лингвистической бомбой, которую эти люди забрасывают в среду русского языка, в среду, которая всех нас сделала русским народом. Ведь нас сделал русским народом в том числе и русский язык, он соединяет наш народ, наши сердца и наш дух с таинственными сферами, откуда мы черпаем музыку наших чувств, этику, способность выживать в чудовищно сложных условиях, представления о жизни и смерти… И вот в русский язык вбрасываются эти бомбы. Вбрасываются в язык, который создавался на протяжении тысячелетий, язык, что подобен атмосфере, которую надышали дубравы, леса и сосновые, еловые боры. Язык, который создавали Державин, Лермонтов и Пушкин. Язык, на котором рождали потрясающие философско-религиозные школы Толстой и Достоевский. Язык Серебряного века — рафинированный, волшебный русский язык, который по существу привёл в XX веке наших великих открывателей к созданию нового искусства, новой архитектуры, новой музыки. Произведения Платонова. Музыка Прокофьева. И вот эти бомбы разрывают наш язык, ломают его, сокрушают хрупкие и восхитительные сооружения нашего языка.