Теперь вы меня спросите: с какой же целью выращивали монстров? А вы вспомните еще. Сколько наших солдат и офицеров специально оставляли в самом эпицентре ядерных взрывов. Не щадили сотни человеческих жизней, только бы проверить, сколько времени они сохранят боеспособность и сколько проживут потом. Власть жила идеей неизбежности ядерной войны. И, как всегда, находила оправдание самым чудовищным своим действиям. Пусть погибнут сотни, зато научимся сберегать сотни тысяч и миллионы.

И вспомните, как упорно ходили слухи, что приговоренных к смерти не казнят, а отправляют на урановые рудники, где заставляют работать безо всяких защитных средств. С помощью контрслухов власть опровергала: ничего подобного якобы и в помине нет. Нелогично получается. Военных не жалели, а зэков вдруг щадили? Кто этому поверит?

Но ядерные взрывы происходили не каждый день. А вот изучение воздействия радиации на организм человека требовало длительных, непрерывных, ежедневных опытов. Иначе не получишь серьезных результатов. А без результатов не будет ясного представления, во что превращается пораженный противник в условиях затяжного ядерного конфликта. Вспомните, и наша, и американская военные доктрины учитывали и такой вариант.

Вот мы и подошли логически к самой вероятной версии. «Снежный человек» не что иное, как мутают, выведенный в наших «почтовых ящиках». Один мог быть в Москве, другой где-нибудь в Заполярье.

Конечно, мутанты были выращены из обыкновен-ных взрослых людей или детей, а не из обезьян. Почему такой гигантский рост? А какая земляника росла вокруг Семипалатинского ядерного полигона, вы знаете? Размером чуть ли не со сливу! А грибы вокруг печально известного закрытого Челябинска? Больше шляпы! И в районе чернобыльской аварии — точно такие же. Кто ж посмеет отрицать, что человеческое существо нельзя гипертрофировать таким же образом?

Почти наверняка длительное воздействие радиации (например, путем прикрепления к телу радиоактивных пластин) способствует восстановлению атавистических признаков: отрастает длинная шерсть, становится покатым лоб, расширяется по-обезьяньи рот, увеличиваются зубы. Вот почему подопытные становились похожи на гигантских обезьянолюдей.

Все члены изменялись до неузнаваемости. Только, вероятно, не мозг. Какая-то часть мозга продолжала работать нормально, по-человечески. И это было для экспериментаторов самым опасным. Несмотря на строжайшую охрану, какой-нибудь мутант мог сбежать и раскрыть страшную тайну. Тогда (хотя это вначале едва ли входило в программу опытов), вероятно, и было принято решение лишить подопытных членораздельной речи.