Кроме занятий сельским хозяйством и ремесленными работами повстанцам-полякам строго настрого запрещалось:

а) Заниматься воспитанием детей и преподованием им наук.

б) Заниматься обучением детей, искусством и мастерством.

в) Иметь аптеки, типографии, литографии, фотографии, равно и заниматься в этих и подобных им заведениях, также запрещается им жить в тех домах, где помещаются почтовые или телеграфные станции.

г) Иметь какого бы то ни было рода занятия во всех правительственных учреждениях и принимать на себя даже временно такие обязанности, которые имеют какое-либо официальное значение.

д) Наниматься в работники на золотые промыслы.

е) Заниматься торговлею вином и быть сидельцами в питейных домах.

ж) Заниматься медицинской практикой, даже докторам, не лишенным дипломов.

з) Извоз, как самостоятельный промысел, тоже воспрещается.

Но, несмотря на эти строжайшие запрещения, поляки-повстанцы, как видно по имеющимся о том документам, занимались обучением детей наукам, искусствам и ремеслам. В Иркутске воспитанием детей и обучением ремеслам из поляков-повстанцев занимались: Феликс Зенкевич[558], Герман Романовский[559], Аполинарий Годмейстер, Изидор Шабловский, Гавриил Богданович[560], Болеслав Рудницкий[561], Юлиан Кендрусицкий[562], Густав Понроцкий [Папроцкий][563], Викентий Климович[564], Франц Мейбаум, Адольф Мосальский[565], Иосиф Калиновский[566], Владимир Липоман[567], Святослав Зборовский, Владислав Кржижановский[568] и Юлиан Воеводский[569], но в силу циркуляра господина] министра народного просвещения, подтверждающего запрещение, были устранены от занятий с детьми не только повстанцы, но даже их жены. Так, например, в Иркутском женском училище (ныне гимназия И. С. Хаминова)[570] была преподавательницей некоторое время Юлия Протопопова, дочь ключаря Иркутского кафедрального собора, жена повстанца Кржижановского, вышедшая замуж «в пожилых летах», и, несмотря на то, что она, по отзывам дирекции училищ Восточной Сибири, «уроженка и старожилка г[орода] Иркутска и с успехом занимается преподаванием», но была начальством устранена в силу только того, что была женой поляка-повстанца.

То же самое было и в Енисейской губернии. В ней за исполнением правил вместе с администрацией следили даже и епископы. Вот характерный и любопытный секретный документ от 25 февраля 1865 года за № 10, Никодима[571], епископа Енисейского, одному из о[тцов] благочинных своей епархии.

«Получено мною сведение, якобы некоторые священники дозволяют себе приглашать политических преступников в свои дома для обучения детей своих.