«Майн Кампф» стала своеобразным манифестом лояльности «великим целям». Для реализации политики завоевания земель на Востоке, утверждал Гитлер, «мы могли найти в Европе только одного союзника: Англию. Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход. Наше право на это было бы не менее обосновано, нежели право наших предков. Ведь никто из наших современных пацифистов не отказывается кушать хлеб, выросший в наших восточных провинциях, несмотря на то, что первым «плугом», проходившим некогда через эти поля, был, собственно говоря, меч. Никакие жертвы не должны были показаться нам слишком большими, чтобы добиться благосклонности Англии. Мы должны были отказаться от колоний и от позиций морской державы и тем самым избавить английскую промышленность от необходимости конкуренции с нами»[19].

В 1932 г. была основана «Интернациональная антикоммунистическая лига». Но какой же «крестовый поход» без благословления папы римского? Латеранские соглашения между Муссолини и Ватиканом были подписаны еще 11.02.1929[20]. Утверждая в 1933 г. свой конкордат с Гитлером, папа Пий XI[21] с «удовлетворением» заявлял, «что во главе германского правительства стоит теперь человек, бескомпромиссно настроенный против всех разновидностей коммунизма и русского нигилизма»[22]. Для Ф. Папена эти «универсальные связи, создаваемые католической верой, служили инструментом для объединения всей Европы против большевизма»[23].

3 сентября 1933 г. Гитлер выступил с заявлением, в котором он отказывался от войны, как от инструмента политики, однако тут же прибавлял: «Ведя войну с большевизмом, Германия выполняет европейскую миссию». Таким образом, все формальности были соблюдены: Европе гарантирован мир, большевики же… не входили в рамки цивилизованного человечества.

Гитлер, пояснял И. Фест, использовал страх Запада перед большевизмом, «на все лады расписывая в многочисленных речах «подрывную работу большевистских заправил», их «тысячи каналов переброски денег и развертывания агитации», «революционизацию континента», постоянно нагнетая тот психоз страха, о котором он порой говорил: «загорелись бы города, деревни обратились бы кучами развалин, люди бы перестали узнавать друг друга. Класс боролся бы с классом, сословие с сословием, брат с братом…». Свою собственную миссию Гитлер описал в беседе с А. Дж. Тойнби следующим образом: «он появился на свет для того, чтобы решающим образом продвинуть вперед человечество в этой неизбежной борьбе с большевизмом»[24].

К 1936 г. «План Гофмана» приобрел уже вполне законченные черты. Он предусматривал два главных направления удара: Северо-Балтийское и Юго-Восточное. По словам Сталина, на XVII съезде этот план напоминал ему возобновление политики Вильгельма II «который некогда оккупировал Украину, предпринял военный поход против Ленинграда, используя для этого территорию балтийских стран»[25].