Год назад я был под Дамаском на фронте, где грохотали пушки и рушились здания. Меня посадили в боевую машину пехоты, и мы проскочили опасный отрезок, где стреляли снайперы. Когда вышли из машины, я увидел, что на открытой шее молодого сирийского солдата висит простой алюминиевый православной крестик. Меня это так тронуло, что я снял с себя большой серебряный крест и надел на солдата. А тот снял свой и надел на меня. С тех пор у меня в Сирии есть брат во Христе. И весь этот год, не зная, как он, что с ним, я молился, чтобы он был жив, чтобы его миновали пули, не задели снаряды. Сегодня, когда в Сирии установилось перемирие, я радуюсь, верю, что мой брат во Христе жив, и мы с ним еще повидаемся.

И, глядя на потоки беженцев, на растерзанные толпы, на изможденные, измученные лица, я думаю, что, быть может, это перемирие положит конец волнам миграции. Люди перестанут садиться в утлые кораблики и тонуть по дороге в Европу. Смогут вернуться к своим домам, к очагам, чтобы начать строить новую, послевоенную справедливую Сирию.

Грузовики Апокалипсиса[105]

Грузовики Апокалипсиса[105]

Мчатся по Европе тяжеловесные белые грузовики, прорубая, продавливая трассы сквозь человеческое месиво, хлюпая окровавленными покрышками. Свечи у посольств, летящие из уст соболезнования, закрытые совещания премьеров, лепет генералов, мычание специалистов по антитеррору, растерянные предложения, которые многократно звучали в стенах окровавленной Европы. Больше полицейских, больше спецслужб, разветвлённее закрытые сети. Контроль над интернетом, контроль над служебной перепиской, контроль над всеми… А взрывы гремят и гремят. Террористы орудуют автоматами в кошерных кафе и супермаркетах. Грузят взрывчаткой легковушки и взрывают стадионы. Садятся за штурвалы «боингов» и вонзаются в небоскрёбы. Минируют идущие на высоких скоростях поезда и взрывают их. Теперь террористы сели на грузовики и уже присматриваются к незащищённым водоёмам, куда можно кинуть ампулы яда, к гидросооружениям, которые никем не охраняются, и если взорвать стальные ворота шлюзов, то миллионы тонн воды хлынут, сметая на своём пути города и селения.

Кибертеррористы станут ломать суперкомпьютеры, и все аэропорты мира утратят управляемость в воздухе: над аэродромами «Кеннеди», Бен-Гуриона или «Хитроу» станут сталкиваться самолёты, рождая небесный апокалипсис. Полицейского не поставишь к каждому чипу.

У сегодняшней либеральной Европы нет ответа на эту грозную волну терроризма. Европа будет сопротивляться упрощенными средствами, увеличивая карательный аппарат. И пророчества о том, что Европа в скором времени распадётся на созвездия фашистских государств, становятся сверхактуальными. Фашизированная Европа, стремящаяся через расовую сегрегацию, подавление тёмнокожих и арабов решить террористическую проблему, очень скоро превратится в непрерывные взрывы восстаний, сражений, и не нужно русских танков или русских эскадрилий для того, чтобы снести в лица земли сегодняшнюю ошеломлённую, одряхлевшую, потерявшую ориентиры Европу.