В «Колосе» Митчел и Юхансен позволили себе расслабиться: прошедший день можно было считать удачным. Основные задачи они решили. Оставалось только скупить в книжных магазинах и киосках так называемые открытые источники по местной тематике, не гнушаясь даже старыми «Блокнотами агитатора». Из таких газет, книжек и брошюрок любая разведка черпает до восьмидесяти процентов всех собираемых ею сведений о противнике.

Они выпили по рюмке коньяку и стали ждать появления на их столе тарелок с пловом.

– Больше всего в Придонске мне понравился железнодорожный мост через Дон, – сказал Юхансен. – Если его разбомбить или взорвать, то Россия окажется отрезанной от Кавказа.

– На Кавказ из России можно попасть еще через Сталинград – Тихорецкую и через Астрахань – Гудермес, – возразил Митчел. – Однако значение Придонска как ворот Кавказа нельзя недооценивать… Странно, что я не могу выявить среди окружающей нас публики сотрудников службы наружного наблюдения.

Последнее было сущей правдой. Прямо перед их столом двое молодых азиатов с хулиганскими рожами давили бутылку водки, которую принесли с собой. Они не стали дожидаться, пока им дадут поесть, и потому быстро косели. Сзади мирно потягивали пивко почтенные ветераны войны с орденскими планками на пиджаках. У одного из них не хватало руки, у другого – ноги. Слева было окно, справа высилась толстенная колонна.

– Они решили бросить нас на произвол судьбы, – предположил Юхансен.

– Такого не бывает. А вот и наш плов!

Митчел ощупал обеими руками пресловутую палку и хотел уже приняться за еду, как вдруг один из азиатов с руганью выплеснул содержимое своего стакана в лицо собутыльника. Тот не остался в долгу. Хулиганы в мгновение ока опрокинули стол и вцепились друг в друга. Завязалась драка, сопровождаемая криком и визгом.

Юхансен брезгливо поморщился.

– Где же их полиция?

– Не полиция, а милиция, – поправил его Митчел. – Но посмотри: тут не простая потасовка, тут единоборство. Они применяют неизвестные мне приемы!

Эти приемы в течение многих десятилетий отрабатывались в беспощадных лагерных побоищах и заботливо передавались одним поколением зеков другому, всякий раз в улучшенном виде.

– Нет, ты только посмотри, что они вытворяют! – восхитился Митчел. – Жаль, что со мной нет кинокамеры.

В этот момент единоборцы закатились за опрокинутый стол, и Митчел на мгновенье приподнялся, чтобы лучше видеть их. Когда прославленный разведчик снова сел на свой стул, папки под ним уже не было. Он круто обернулся. Соседи сзади вели тихий душевный разговор. Лица их были безмятежны. Митчел с ног до головы покрылся холодным потом: в палку он успел насовать около десятка харьковских и придонских блокнотов с записями.