После окончания строительства Покровского собора прошло едва пять лет. По сути, эти события синхронны. На обоих полюсах Европы «сентябрь» Средневековья закончился. После составления григорианского календаря между этими полюсами произошел разрыв по времени и месту. Запад, рассчитав время заново, «отправился» на запад. Восток остался на востоке. Юг, Царьград, уже сто лет как исчез вовсе. Что в центре? Что в Москве? То, что открывается за (под) Покровом: ее сокровенная охлажденная центральность — особый, «нулевой сезон» времени.

*

Еще два октябрьских — конфликтных, драматических сюжета. (От собора — по спуску вниз.) Один известен мало; это события октября 1941 года: паника в Москве, расстрелы мародеров, бегство города на восток. Только к концу месяца властям удается взять ситуацию под контроль. Такой октябрьский срыв Москва вспоминать не хочет; ни одной книги, ни одного фильма на эту тему мне неизвестно.

Другой сюжет, напротив, знаменит: 1812 год, Наполеон в Москве. Не пожар: он совершился в сентябре, «на праздник города». Октябрь 1812-го года — это, по сути, первая (скорее, нулевая) послепожарная эпоха. Москва еще в плену, французское войско в процессе распада (на спуске). Порядок в городе, в том, что осталось от города, никакими силами удержать не удается. В нем царит «восточный» хаос. В своих записках Наполеон упорно называет Покровский собор мечетью — mosca: слишком похоже на Москва.

24 октября начинается исход французов; им по пяткам бьет мороз, за спиной завоевателей остается вместо города обгорелая дыра. Москва с Васильевского спуска валится (по календарю) в обратную сторону: в тартарары.

Выбор событий субъективен (он всегда субъективен при составлении «праздного» календаря); его задача — указать на содержание, главную тему сезона и, что не менее важно, — на его стиль, пластику во времени. Мы наблюдаем общее склонение, главный (зимний, восточный) вектор покровского сезона и его эмблему, собор на Васильевском спуске — воплощающий, заменяющий собой ушедшее лето Москвы.

Почему Толстой?

Почему Толстой?

Это большая тема, к которой мы будем возвращаться постоянно. Явился, наконец, второй московский сочинитель.