Когда-то я бы может и поддержал тебя, но нет, не теперь. Ты и Лима — оба пойдёте под суд. Так как должно закону. Вы ответите за всё, что совершили. Я и Васкес смолчали. Такова цена правды.

Заключённого перевели в палату интенсивной терапии под круглосуточное наблюдение врачей и полиции.

От него удалось узнать, что Джилл не в картеле. Она в доме Серхио Видаля, порнорежиссёра. Первый говнюк, который не выпутается и по гроб жизни. Но спустя сутки облава порнодома ничего не дала. Её там не оказалось.

— Девушки там нет, — сообщил ему, вызвав панику на лице преступника. Погрузив пальцы в волосы, Ричер напряженно что-то прикидывал в голове. — Она могла сбежать, — продолжил я. — Помимо рабов в доме жили и нанятые порноактёры. Судя по количеству действующих контрактов, их было двадцать три, но мы насчитали только двадцать. Одного уже нашли по адресу его проживания, второй на радарах появился сегодня, он у своей девушки. Остался только один — Андрес Катейру.

— Кто он? — мужчина заволновался ещё сильнее. — Он может работать на Лиму?

— Думаю, вряд ли. Парень обычный порноактёр, работает в клубе. На его иждивении мать-инвалид и двое несовершеннолетних. Мать сейчас в пансионате для онкобольных, а дети с гувернанткой во Флориде отдыхают.

— Неравнодушный спаситель? — Чейз презрительно сощурился.

— Всё может быть. Как с Майерсом, например, которого ты едва не убил в той хижине, — мне хотелось видеть его реакцию, но это лицо не передавало никаких эмоций.

— Видаль — старый и постоянный клиент Лимы, вдобавок Марселу собирался перекупить Джилл обратно и он это сделал бы, даже после того, как я облажался с наркотой. Если она сбежала до вашей облавы порностудии, то Видаль, скорей всего, сообщил уже о её побеге кому следует. Джилл нужно найти раньше Лимы.

Я оценивал его дедукцию, понимая, что логика в ней довольно весомая.

— Мы допрашиваем сейчас всех девушек-рабынь из дома Видаля, но это бесполезно, девушки молчат.

— Потому что боятся, — понуро кивнул он. — Все рабыни куплены в картелях, плата длинного языка — возвращение туда или смерть.

— Картель Лимы терпит потери. Ему пока, думаю, не до сбежавшей рабыни.

— Он мечтает убить Джилл. Желательно, моими руками. Я отказался, поэтому оказался в амбаре с рабами. Сейчас Лима испытывает давление со многих сторон, поэтому может пойти на отчаяные меры, доберётся сначала до Джилл, а после до меня.

Я опустил голову вниз, переваривая все его слова. Потом не выдержал:

— Ведь ты же убил её! Ещё там в хижине. Думал, что убил. Ты перешёл уже эту черту, однажды. Почему теперь превратил себя в мученика? Что мешает повторить тоже самое и освободиться от гнёта Лимы?