Разумеется, сосед обращался не ко мне, а к Элифалету. Мне ничто не мешало сидеть молча и размышлять о некоторых аспектах Ремесла; и вскоре мне пришло желание сломать силой воли присоску, на которой держалась вставная челюсть болтуна – когда передние зубы свалятся ему на колени, он небось примолкнет. Но Элифалет избавил меня от этого, ответив соседу в истинно американской манере: он плюнул. Плевок, размером в половину десятидолларовой монеты, шлепнулся у самого копыта соседки, и Эли, изображая деревенского невежу, поднес два пальца ко лбу, к отсутствующей шляпе, и пробормотал: «Мэм». Поскольку на коленях Эли покоилось два квадратных кулака, протестов не последовало. Женщина растерла плевок подошвой, тем ставя точку в происшествии.

Дальше мы ехали молча, карета покачивалась, сбоку катила воды река.

В Балтиморе и Норфолке я искала газеты, но смогла добыть только одну: «Военная и военно-морская хроника». Новостей о Тернере там нашлось не много. Тогда думали, что он прячется на Черном болоте, где, как было известно, беглые рабы укрывались неделями, месяцами, даже годами; пищей им служили лягушки, змеи, водяные черепахи и прочее подобное. В газете не было ничего про восстание в Ричмонде. Про милицию – тоже.

Разгуливать по ричмондским улицам мне не хотелось, и я придумала, как нам разузнать все, что нужно, держась при этом в тени.

Побывав у Розали, мы направились на Маркет-сквер (не без радости я оглядела там головешки, оставшиеся от темницы Селии, – волей судьбы и случая она сгорела дотла) и в читальный зал, который заметила прежде у «Таверны Баулера». Там нам с Эли выдали подборку газет за последние три месяца, расположенную в хронологическом порядке. Саваннская «Джорджиан». «Нью-Орлеанская пчела». Ки-уэстская «Инкуайрер». Новостей о виргинской милиции не было нигде. С местной прессой нам повезло больше: в ричмондской «Конститьюшнл уиг» Эли прочитал о свободной черной женщине – «ужасной негритянке, пособнице бунтовщиков», – которую милиция «усмирила». В заметке (объявление среди других, суливших награду за Тернера) говорилось далее, что негритянка воспротивилась Справедливому Возмездию.

Справедливое Возмездие явилось после наступления сумерек. В лице пяти белых мужчин и мальчика, вооруженных дубинами и ножами.

Я их видела. Вызвала колдовством эту сцену, когда позднее получила возможность обратить ясновидение назад, в прошлое. Я не сомневалась, что ни одна газета не скажет правды о смерти Мамы, и потому мне ничего не остается, как только вызвать сон и посмотреть самой.