— Малфой, открой, — раздался голос Паркер. — Поттер не у тебя?

Драко открыл дверь и с элегантным возмущением посмотрел на незваную гостью.

— С какой стати он должен быть у меня?

— Ну, а вдруг? — Паркер нагло окинула взглядом комнату и, увидев Малькольма, скривила губы. — Вижу, что нет. Грейнджер его ищет. Его нет в гриффиндорской гостиной и нет вообще нигде, где он может быть.

Она подумала, что он мог пойти к тебе. Ты не знаешь, где он?

— А я должен? — приподнял левую бровь Драко.

— Не знаешь — так и скажи, — пожала плечами Сольвейг. — Не видел, не знаешь, не был, не участвовал.

Пошла докладывать…

— Паркер, погоди, — Драко повернулся к Малькольму. — Подожди меня здесь.

Они вышли, и Драко спросил:

— Грейнджер собирается его искать?

— Конечно, — усмехнулась Сольвейг. — Гриффиндорцы не бросают друзей предположительно в беде.

— Я помогу, — сказал Драко.

Грейнджер дожидалась их у входа в слизеринскую гостиную, только что не подпрыгивая от волнения. Не давая ей задать ни одного вопроса, Драко услал девчонок к Хагриду. Они объясняли ему, что уже были там, но Драко был настойчив, утверждая, что Гарри мог забрести в Запретный лес и выйти оттуда к Хагриду, или он до сих пор там, и тогда надо попросить Хагрида найти его.

Когда, девушки, наконец ушли, Драко двинулся по коридору на третий этаж, к туалету Плаксы Миртл. Если бы кто-нибудь спросил его, с чего он взял, что Гарри нужно искать именно там, он бы ответил, что ему подсказал внутренний голос. У него был хороший внутренний голос, и, в отличие от внутренних голосов всех прочих людей на земле, у этого было имя — Рональд Уизли.

* * *

Не иначе, Дамблдор ухитрялся каким-то образом знать обо всем, что происходит в замке. Наверное, у него есть всевидящие зеркала, настроенные на все помещения Хогвартса, мрачно подумал Драко. Старый вуайерист…

Он ждал их у входа в свой кабинет. Попросил Драко остаться, а Гарри повел наверх.

Драко остался, что было совсем не обязательно. Вряд ли Дамблдор хотел с ним поговорить: хотел бы — позвал вместе с Гарри, не показания же он сверять будет, в самом деле. И ждать Гарри было незачем.

Момент был упущен, наверное, безвозвратно, хотя Драко не знал, в чем его ошибка. Ему об этом даже думать не хотелось. Тяжесть собственной любви надавила на него совсем как прошлой весной, и снова захотелось все бросить. Было время, когда он считал, что человек в состоянии управлять своими чувствами, любить или не любить по желанию, и, более того, он сам умел это делать. Тогда. Не теперь.