Тайки смерил блондинку холодным взглядом, и она моментально сдулась как воздушный шарик, из которого выпустили воздух.

— Прости меня, — захныкала она, прильнув к нему всем телом.

— Что за скучная разборка! — деланно вздохнул Ятен. — Даже фарфор не побили!

Но никто не рассмеялся его шутке. Я ощущала, несмотря на свои извинения, Минако нисколько не поверила Тайки. Её васильковые глаза, которые чем-то напоминали выражение Сина Коу, уставились на меня немигающим взглядом.

Плохо. Плохо. Очень плохо…

Что-то рвётся внутри с треском…

Расползается на две половинки лопнувшей ткани…

Боль пахла сильно, ядовито и мощно…

Алая туфелька на изящной шпильке топчет едва родившиеся лепестки нежности…

Васильковые глаза глядят пусто, как когда-то давно…

Всё смело время, разметало жизни…

Осталась лишь боль, за которой нужно идти…

Ведь больше ничего другого не остаётся…

* Лукреций Тит Кар “О природе вещей”

Глава 36

Глава 36

Я смотрела из окна гостиной третьего этажа на сгущающиеся сумерки. Синева морозного вечера окутывала безмолвный лес и горы, в которых притаился замок Джубан. Небо было ни фиолетовым, ни лазурным, ни голубым, а какое-то густое, смешанное из этой палитры, и лишь на горизонте, там, где чёрные горы с заснеженными вершинами стояли безмолвными стражами, чернильные облака образовывали причудливый орнамент. Казалось, колледж спал подо льдом, а снег накрыл его своим толстым покрывалом, словно оберегая от мороза до весны.

— Как продвигаются твои занятия с чёрной точкой? — голос Тайки вырвал меня из раздумий.

Я обернулась. Алхимики сидели и полулежали на бархатных подушках. Сейя и Ятен решали какие-то тесты, Тайки обложился «гималаями» книг, Минако глазела в экран своего телефона, а её золотая головка покоилась у него на коленях, вызывая у меня приступ отчаянья и боли.