— Карин…

— Ту самую?

— А что, есть другие?

Ларс прямо из клуба приехал в редакцию. Алан был очень доволен:

— Ларс, классно получилось! Ты только посмотри, мы дали самый главный разворот и на обложку поместили снимок. Линн разрешила использовать восемь снимков, я использовал. У тебя талантливая жена.

— Покажи мне статью.

Алан насторожился:

— Ларс, я не буду менять. Отлично получилось.

— Я просто хочу прочитать.

— На…

Оставшуюся часть ночи Ларс просидел дома на Эстермальмсгатан с бутылкой вина, которая, правда, так и осталась недопитой. Душа не принимала даже хорошее французское вино. У Линн праздник, она молодец, а он не просто в стороне, но умудрился праздник испортить, приведя в клуб Карин. Все разваливалось на глазах, и он ничего не мог с этим поделать. Он не мог бросить дела, которые заставляли часто отсутствовать в Стокгольме, от него зависели судьбы людей. И оправдаться тоже не мог.

Утром, услышав звонок в дверь, Ларс сначала замер. Если бы кто-то чужой, консьерж сообщил снизу. Значит… Линн приехала и проверяет, дома ли он?

Он выждал второй звонок, надеясь, что Линн воспользуется ключом, но потом подумал, что она может не сделать это принципиально, и пошел открывать.

На пороге стоял Свен. Даже не поздоровавшись, он прошел в гостиную и швырнул на стол несколько газет.

— Что это?

Странно, если газеты трубят об успехе необычного показа моделей, то почему Свен так зол? Или показ оболгали?

— Это тебя нужно спросить, Ларс! Э-эх… Променял такую женщину на такое дерьмо!

Дверь за Свеном с грохотом закрылась. Некоторое время Ларс недоуменно смотрел вслед, а потом взялся за газеты. Да, не на первой странице, а кое-где и вовсе на странице светских новостей он увидел репортажи о вчерашнем показе и… свои с Карин фотографии. Редко какая газета не отметила, что на необычном показе присутствовал Юханссон собственной персоной, причем в обществе некоей брюнетки, которая, по слухам, является его любовницей…