- Я - такой болван, - признаётся Харви, сжимая переносицу.
Из правой руки торчит игла, соединяя вену с капельницей, но левая рука свободна, и я могу и хочу дотянуться ею до Харви, однако что-то меня останавливает. Я смотрю на него ещё с минуту, пока не замечаю, что из его глаз брызжут слёзы. Настоящие слёзы, пропитанные болью, любовью, страхом и страданиями.
- Харви, - шепчу.
Он вскидывает на меня голову.
- Мне так жаль, - коснувшись моей ладони, говорит он.
Ему не надо кричать, потому что это я вижу в его взгляде – крик, оглушающий крик. Он шепчет, но нужно всего лишь прислушаться, чтобы услышать, как он кричит. В душе.
- Я знаю, - отвечаю я, кивнув.
Я морщусь, потому что этот кивок отдаётся болью в затылке. Чёрт.
- Я люблю тебя…
- Харви, нет…
Теперь плачу я. Мне не нужно, чтобы он бросался словами сейчас, когда я уязвима. Когда уязвим он. Возможно, это временная слабость, и спустя несколько дней или недель он пожалеет о своих словах, как пожалел о вчерашнем поступке.
- Это правда, - говорит парень; его зелёные глаза вновь наполняются слезами. – Я люблю тебя, Алекси.
И он снова называет меня так, как раньше. Мне было необходимо это услышать. Я вытираю глаза и влажные щёки, и к моим пальцам присоединяются его, чтобы помочь мне.
- Я люблю тебя, - повторяет Харви, вызывая у меня новую порцию горячих слёз. – Люблю.
«И я тебя люблю», - хочется сказать мне, но я себя останавливаю.
- Не проси прощения, - вместо этого произношу я, глядя на него в упор. – Не сейчас.
В ответ Харви лишь кивает, переплетая свои пальцы с моими. Для такого интимного жеста должно прийти время. Всему своё время. Поэтому я убираю свою руку и кладу свою ладонь рядом с его, покоящуюся на моём животе.
- Не сейчас, - снова говоря, пряча взгляд за ресницами. – Давай просто помолчим.
В ответ Харви прижимается губами к тыльной стороне моей ладони.