Я улыбаюсь. Меня до сих удивляет, как она может помнить отдельные куски. Нам было так мало лет. Я едва ли помню что-либо, кроме… ее матери.

Я сглатываю, и прочищаю горло:

— С тех пор много воды утекло.

— Да. Но я не могу перестать думать об этом. Я не могу выбросить из головы мысль о том, что мы с тобой уже танцевали. Как сейчас. Что мы были друзьями. Что было… что-то было между нами…

— Хватит… прошу, — произношу я. — Я больше не хочу говорить об этом.

Она нахмуривается, но через секунду забывает об этом. Потом подымает голову и смотрит на меня снизу. Ее рот приоткрыт, но она по-прежнему продолжает на меня смотреть, продолжает спрашивать разрешения прежде, чем продолжить. Ее дыхание щекочет мою кожу. Я больше не хочу говорить «нет».

Когда губами она касается моих, я готов убить за этот поцелуй. Он нежный и мягкий, как я и ожидал. Она мучает меня. Я начинаю думать о том, чтобы забрать ее домой и оттрахать на своей же кровати. Ее запах невероятно притягивает меня. Такой сладкий, такой умопомрачающий. И ее горячие губы… я не могу не хотеть большего, так что я обхватываю ее руками и с силой прижимаю к себе.

Когда порыве удовольствия, я открываю глаза, то замечаю своих родителей. К счастью, они не увидели меня. Это я понял по тому, что до сих пор не валяюсь с пулей в голове.

Я отрываюсь от нее, тяжело дыша. Во мне просыпается ярость. Улыбка на ее лице говорит мне о том, что она считает себя победительницей. Она играет с моим сердцем, словно циркач, бросающий кинжалы.

Она станет моей гибелью. Я в этом не сомневаюсь.