Я начал оспаривать рационалистическую точку зрения, которой, по-моему, она должна была бы придерживаться. Она сказала, что Аластер говорил ей о том, что «чувствовал себя странно» в Голспи и обеспокоенно предположила, что, возможно, его спальню посещали призраки.

Спустя полчаса после ланча, когда я изучал рукопись романа Гленни, она сказала:

– Ты думаешь, что он хотел тебе сказать что-то?

– Кто?

– Эсмонд.

Я попытался объяснить, что я не ощущал присутствия Эсмонда, я просто видел окружающий мир его глазами, как будто я сам становился Эсмондом.

Она сказала:

– Думаю, что нам нужно позвонить доктору Кернеру.

Я сам намеревался сделать это, но позже, возможно, завтра. Я хотел провести спокойный вечер, внимательно изучить рукописи, которые мы привезли из Голспи. Анжела сказала:

– Давай я позвоню ему.

– Хорошо. Если хочешь. Десять минут спустя она сказала:

– Я пригласила его к нам на семь часов.

Около половины пятого зазвонил телефон. Анжела прикрыла рукой трубку и сказала:

– Это Анна Дункельман…

Я энергично покачал головой, показывая, что мне не хочется говорить с ней. Анжела сказала, что я вышел куда-то и буду поздно. Пока они говорили, я пошел в ванную и принял душ. Когда я вернулся минут через десять, она все еще говорила по телефону. Она повесила трубку, когда я уже переодевался в спальне.

– Эта женщина какое-то чудовище! Мне не нужно было давать ей номер своего телефона.

– Чего она хочет?

– У нее, должно быть, «второе зрение». Она сказала, что ей сообщили о том, что Кернер в Лондоне, и она не советует тебе с ним встречаться. Затем она стала распространяться о том, какой он плохой человек.

– Что же она о нем говорила?

– Разную чушь! О каких-то спорах по поводу Райха и т. п. Она сказала, что Кернер распространяет о них лживые слухи, и она намеревается подать на него в суд за клевету. Все это она сводит к тому, что ты не должен встречаться с Кернером, а если увидишься с ним, то не должен верить ни одному его слову.