– Это цитата из Райха…

Она продолжала переводить. Я положил руку ей на спину и аккуратно расстегнул большую пуговицу. Она подавила искушение остановить меня, в конце концов, именно она призывала «относиться друг к другу честно». Я потянул замок вниз и увидел, что спина у нее обнаженная, за исключением тонкой полоски бюстгальтера. Я развязал бант на ее талии и до конца расстегнул «молнию» – ниже ее трусиков. Она сказала:

– Ты мне мешаешь.

Она попыталась прижать спину к дивану, но было слишком поздно. Я уже расстегнул ей лифчик. Она в первый раз потеряла контроль над собой, внезапно почувствовала себя неуверенной, ей хотелось со мной подраться. Не глядя ей в лицо, я взял за плечики ее платье и потянул на себя. Ее оголенные плечи оказались белыми и роскошными. Она бы великолепно выглядела в вечернем платье на балу во времена Второй империи. Груди у нее были большие и еще крепкие, и меня поразила их белизна по контрасту с алыми сосками. Я провел рукой по обоим соскам и почувствовал, как разливается тепло по всему ее телу. Было что-то восхитительное в том, как она старается обрести над собой контроль, и частично ей это удалось. Я знал, что с ней происходит, по тому, как она непроизвольно раздвинула свои ноги. Она испытывала такое же лихорадочное возбуждение, как и я ранее. Она нагнулась и положила руку на мои брюки, затем потянула вниз замок на ширинке. Прежде, чем она залезла рукой ко мне в брюки, я приказал:

– Встань!

Она поколебалась мгновение, затем сделала то, что я велел. Платье упало на пол. Она стояла в розовых трусиках, с черным поясом над ними, на котором держались ее прозрачные чулки. Я привлек ее к себе и взял в рот ее сосок. Она начала дрожать от возбуждения, а ее рука непроизвольно прикрыла промежность. Затем она увидела, что мое возбуждение нарастает до такой же степени, как и у нее, и убрала руку. Я взял ртом другой ее сосок. Она внезапно ухватилась за резинку свои трусиков и начала стягивать их обеими руками, но мешал пояс, поэтому она приспустила вместе с трусиками и его. Я протянул руку и погладил ее между бедрами. Ее гениталии, недавно побритые, были твердыми, от них исходил слабый запах животного возбуждения, который был мне приятен. Я чувствовал, как нарастает ее напряжение; она хотела, чтобы я взял инициативу в свои руки. Но когда мой палец проник в теплую, уютную расщелину, она внезапно взмолилась:

– Пожалуйста!

Это слово вырвалось у нее, как взрыв. Я уложил ее на диван и разделся сам. Когда я залезал на нее, она пыталась помочь направить мой пенис, но я оттолкнул ее руку. В промежности трусики и пояс образовали треугольник. Я направил головку своего пениса и уперся ею в материал трусиков, а потом нажал. Я вошел в щель и был обласкан там теплотой. Она сделала еще одну попытку оттянуть в сторону тонкий, прозрачный материал, и когда она это сделала, я нажал еще сильней, одновременно сжимая другой рукой ее грудь. Ее сопротивление было подавлено. Я чувствовал, как она растаяла, задыхаясь, и волна оргазма прокатилась от ее грудей к промежности и обратно. В последний момент она провалилась во вселенную, где царило одно только наслаждение, граничащее с болью. Ее глаза были крепко зажмурены, все тело выгнулось вперед. Медленно, постепенно уходило безумие страсти, и она потихоньку расслабилась, хотя продолжала лежать с закрытыми глазами. Я понимал, почему: она не хотела смотреть на меня.