— Отпускай, живо! Сними все обвинения. Он чист. 

— Понял. 

Люба сбрасывает вызов, победно улыбаясь. 

— На днях ты также должен перевести на счет Любы… три… нет пять годовых зарплат! За пять лет ее работы, всю сумму разом. Одним платежом. 

— Рита! — толкает меня локтем. 

— Что? Маловато? Может десять?

— Ах вы курвы!

— Ты вылечишь отца, — шепчу ей. — Спокойно.

Лебедев дёргается в агонии — рычит, как бабуин, пытается выбраться из пут — бесполезно, Люба, оказывается, классно умеет вязать морские узлы.

— Ну все, Арсений Леонидович, пора прощаться, — отвешиваю наигранный реверанс.

— Вы уволены, дуры!

— Ну мы и сами уйти собирались. Лучше работать на свалке, чем в компании такой мрази, мистер гений медицины… простите, гнили. 

— Если вздумаешь еще что-то взбрыкнуть, фото моментально распылятся по сети и будут мелькать на каждых новостных каналах. Все копии мы уже отправили нашей третьей сообщнице. Девушке, которую ты тоже обидел, чмырь. Она инкогнито, до сих пор работает в клинике, и будет постоянно следить за тобой и твоими черными делишками. 

Шлю подонку воздушный поцелуйчик, отворачиваюсь, шагаю к двери.

— Какая подруга? Ты о чем? — шикает мне Люба на ухо.

— Ш-ш-ш… Я импровизирую.

— А-а-а!

— Все, пора сматываться. Аривидерчи, придурок!

Оборачиваюсь, чтобы показать ему средний палец.  

— Коза… — плюется, со всей силы сдерживая ругань.