Пока окружающая нас толпа удивлённо вздыхала, я старалась держать свою лживую маску, старалась не дать челюсти упасть вниз. Ибо… Какого, мать его, хрена?! Дэн буквально рычит, вкладывая в каждое слово столько злости и яда, словно слова мужчины искренне разозлили его. Привели в бешенство, разбудили зверя, что мирно прозевал во тьме. Он сжимает мою руку так сильно, что она начинает неметь. Я слышу его голос, больше смахивающий на звериный рык, и стараюсь унять дрожь во всём теле, стараясь делать вид, будто ничего такого не происходит. Что так и должно быть. Хотя на деле никто не имеет право разговаривать так с членами Исстара в таком тоне, и переходить на неформальное обращение. Особенно на публике. Это запрещено. Это карается, и очень жестоко. Однако, Дэну видимо, плевать, раз он так спокойно говорит об этом. Я кидаю быстрый взгляд в сторону, и замечаю по левую руку от меня Райли и остальных. Они так же, как и Дэн, прожигали членов Исстара ненавистными взглядами. Словно свора диких зверей.

Вокруг повисла гробовая тишина. В воздухе буквально летает шлейф из смеси напряжения и страха. Обстановка слишком напряжённая. Одно резкое движение и эта бомба рванёт. Глошатый шумно выдыхает, и скалиться, словно сдерживает себя из последних сил. Он сжимает правой рукой трость, опирается на неё и обведя взглядом толпу, останавливает свой взгляд на мне. Я же едва заметно вздрагиваю, и тут же мысленно ругаю себя. Нельзя. Нельзя бояться. Только не сейчас. Я сглатываю подступивший к горлу ком, и вздёргиваю подбородок, стараясь смотреть на мужчину так, словно он – дерьмо. Представляю сотню отвратительных картин с его участием, и понимаю, что улыбаюсь в ответ. Но это не просто улыбка, нет. Это оскал психопата, который увидел свою будущую жертву. Я чувствую, как неприязнь растёт в груди, как напрягается моё тело.

– Однажды, ты получишь по заслугам, Молот. Тарианна, я рад приветствовать тебя. Рад, что ты наконец-то заняла своё законное место. Прошу, чувствуй себя, как дома, – говорит Глошатый, слегка склоняя голову в сторону. Я вижу в его взгляде насмешку и долю иронии. И понимаю, что он смотрит не на меня, нет. Он смотрит в мою душу. Блять. Он знает. Знает, что я представляю, из себя, знает, что я играю. Он видел мои слабости, мои слёзы и панику. Он – угроза. Однако, будь он личной шлюхой Дариана, которая докладывает ему обо всём, то меня бы сейчас здесь не было бы. Он знает, но держит это в тайне. Но почему… Почему не спешит делиться этим с остальными? Почему молчит? В чём его выгода?