Ненависть к себе растёт, словно раковая опухоль, от которой невозможно избавиться. Остаётся только медленно гнить внутри и жить до тех пор, пока эта ненависть не убьёт меня.

Вздохнув, я делаю глубокий вдох, пропуская ледяной воздух в лёгкие, и выдыхаю густой пар, который тут же в морозном воздухе растворяется. В первые за прошедшие недели, мрак серых туч рассеялся и на небе показалось солнце. Снег скрипит под ногами и переливается миллионами драгоценных камней на свету. Королевский сад оказался под толщей снега: цветы отправились на заслуженный отдых, чтобы умереть и возродиться вновь с наступлением лета. Где-то вдали можно услышать отборный мат дворников, что расчищали садовые тропы от снега. Усмехнувшись, я переступаю с ноги на ноги и вновь смотрю на Атто, что неимоверно счастливо бегал сугробам.

– Я вижу, тебе понравилось, – тихо смеюсь, вспоминая, как несколько минут назад Атто с опаской посматривал на снег, а теперь бегает по нему и проваливается, но сейчас он абсолютно счастлив. Краем глаза я замечаю движение с боку, но не предаю значение, ибо уже привыкла к тому, что охрана, которую ко мне приставил Дэн, сменяется тихо и быстро.

– Малыш, пойдём. Я замёрзла, – я подхожу к сугробу и маню к себе Атто, что удивлённо замер и наконец-то обратил на меня внимание. Подбежав ко мне, Атто встаёт на задние лапы и обтирается об мою руку, желая получить заслуженную ласку и похвалу. Я усмехаюсь, и присаживаюсь на корточки, чтобы было удобнее гладить, как вдруг Атто хватает в зубы мой шерстяной шарф и начинает тянуть на себя.

– Хэй, маленький негодник, отпусти меня! Что ты делаешь? О, нет! Нет, нет! Я не полезу в снег, Атто, – фыркаю я, пытаясь вытащить из пасти животного вещь. Атто злобно рычит и не желает сдаваться, с новой силой начинает тянуть шарф на себя. Поняв, что это бесполезно, я снимаю шарф с шеи и встаю на ноги. Атто, кажется полностью довольный, отбегает и начинает играться с моим шарфом. А я вздрагиваю, чувствуя, как морозный воздух обволакивает оголённое горло, и запахиваю воротник своего пальто. Идти обратно во дворец, нет никакого желания, потому что перед уходом, я вновь поссорилась с командой, что упорно пытается напомнить мне, кто я есть. Но мне не нужны их напоминания, я прекрасно знаю, кто я есть. И кому принадлежу. Ив этой ситуации, я была даже рада тому, что сломанный механизм внутри никогда более не сможет отзыватьсяи эмоции выдавать. Кукла сломалась окончательно, осталось только, чтобы фарфор, что кожу её имитирует, треснул и развалился на мелкие части.