Я – материалист-спиритуалист. Тут-то у них и возникает проблема – они не могут этого понять. Они всегда думали, что материализм – это нечто диаметрально противоположное, противостоящее спиритуализму, а я стараюсь их сблизить. В действительности все обстоит именно так. Ваше тело не противостоит вашей душе – а иначе зачем бы им существовать вместе? И Бог не противостоит миру – иначе зачем бы он его создавал?

Между творцом и его творением существует потрясающая гармония. На самом деле, когда вы достигнете того пространства, в котором пребываю я, вы увидите, что творец стал своим творением, что он вовсе не отделен. Он стал деревьями, и птицами, и животными, и горами, и реками, и людьми: Бог стал созданным им миром.

Для меня это самое главное: я неимоверно влюблен в Существование, потому что оно, во всех его формах, является проявлением Бога. Нет ничего низшего, и нет ничего высшего, все едино. «Низшее» и «высшее» нужно соединить – вас веками учили, что «низшее» очень далеко от «высшего», и в результате связь между ними распалась. В вашем существе образовался разрыв, и этот разрыв необходимо преодолеть.

Именно в этом состоит вся моя работа здесь, и я понимаю, почему она так не нравится Морарджи. Он – традиционалист, ортодоксальный индус, без видения, без понимания жизни. Он просто индусский фашист, а мой подход к жизни – это подход индивидуальной свободы: полная свобода индивидуальности.

Индивидуальности не следует препятствовать, если только она не становится опасной для других людей. Пока она не начинает препятствовать свободе других людей, ей не следует мешать. Каждая индивидуальность должна быть собой, и ей нужно предоставить достаточно пространства для того, чтобы она была собой.

Фашистский ум не может этого допустить.

Они уже сделали выводы не в мою пользу. Они не приезжали сюда, не видели того, что здесь происходит. Морарджи Десаи не готов назначить комиссию, чтобы наши люди могли объяснить их так называемым экспертам, что именно здесь происходит, с тем чтобы у них могло сложиться более реалистичное представление. Он не хочет назначать комиссию.

И он говорит, что если я буду настаивать на назначении комиссии, то он ее назначит, но ему хочется, чтобы это никоим образом не пошло нам на пользу, чтобы это даже повредило. Почему? Комиссия должна быть непредвзятой.

И меня не беспокоит, принесет ваша комиссия пользу или вред. Мы славно проведем время, это будет забавно. Мы немного пошутим, вот и все. Меня не беспокоит, окажет мне ваша комиссия поддержку или попытается навредить – мне неважно, что может сделать ваша комиссия.