— Я думаю, поправится. Если после падения с дерева не помер, значит, как говорят, родился в рубашке.

Девушка, волнуясь, то и дело поправляла волосы.

— Мне кажется, это не просто так. С Мишкой что-то происходит. Возможно, он находится под впечатлением вчерашнего воспоминания.

— А при чем здесь укус? — недоуменно проговорила Галина.

— Это трудно объяснить. Понимаешь, он не ожидал, что память вернется внезапно. Для него это шок. Именно поэтому ему потребовалось уединение. Помнишь, дядя Веня говорил об изменении сознания? Любая внутренняя трансформация связана с психологической смертью.

Женщина, задумавшись, посмотрела на Селену.

— Ты считаешь, эта болезнь — «смерть» для него? Я имею в виду, как и ты, психологическую смерть.

— Да! Переболев, я думаю, он изменится. Хотя это испытание для него будет тяжелым.

— Может быть… Не каждому открывается канал связи с прошлым. Я вообще до сих пор удивляюсь, как это ты «видишь».

Сзади к Селене подошел Иван. Обняв ее за талию, он спросил у Галины:

— Ну, что с Мишкой?

— Пока не знаю, во что выльются последствия укуса. Температура высокая, ранка припухла. Если Саньджая принесет растение, то есть надежда на скорое выздоровление.

— Значит, будем ждать Саньджая. Он разбирается в подобных вещах.

Из палатки, в которой находился Мишка, послышались стоны.

— Селена, будь добра, посмотри, как он там, — попросила Галина, накрывая кастрюльку крышкой и уменьшая огонь.

Девушка, улыбнувшись Ивану, поспешила к больному. Мишка лежал, закрыв глаза. Дыхание его было неровным. Он то и дело беспокойно втягивал носом и ртом воздух, как будто ему не хватало кислорода. Селена присела рядом и взяла его за руку. На лице молодого человека была гримаса мученика, из приоткрытого рта время от времени вырывались странные звуки.

— Мишка, я здесь. Все будет хорошо. Ты слышишь?

Ответа не последовало. В палатку заглянул дядя Веня.

— Ну что? Совсем худо?

— Постанывает. Ему, наверно, трудно дышать, — с состраданием в голосе произнесла Селена.