VI

Ложную идею составил бы себе о Спиритизме тот, кто вообразил бы, будто он черпает свою силу в практике матерьяльных проявлений, и что, стало быть, воспрепятствовав этим проявлениям, можно было бы уничтожить Спиритизм в его основе. Сила его – в его философии, в призыве, который он обращает к разуму, здравому смыслу. Во времена античности он был предметом потайных исследований, тщательно скрываемых от профана; сегодня же у него нет тайн ни от кого. Он говорит ясно, избегая двусмысленности. В нём нет ни мистической туманности, ни аллегорий, поддающихся ложным толкованиям: он желает быть понятым всеми, он не требует слепой веры, он хочет, чтобы люди знали, почему они верят. Поскольку он опирается на рассудок, то он всегда будет сильнее тех, кто опираются на небытие. Препятствия, которые попытаются привнести в свободу проявлений, смогут ли они их задушить? Нет, ибо они вызовут те же последствия, что и всякие преследования: они возбудят любопытство и вызовут желание познакомиться с тем, что запрещают. С другой стороны, если спиритические проявления были бы привилегией какого-то одного человека, нет сомнений, что, устранив этого человека, положили бы конец и проявлениям; к несчастью для наших недругов проявления эти доступны каждому, и ими пользуются от мала до велика, как в хижине, так и во дворце. Можно запретить публичное проведение их; но известно то, что как раз на публике они производятся не лучшим образом: в узком же кругу всего лучше. И поскольку каждый может быть медиумом, то кто может помешать отдельной семье в своём кругу, человеку в тиши своего кабинета, узнику за решёткой получать сообщения от духов без ведома жандармов и прямо у них перед носом? Если запретить их в одной стране, то помешают ли им тем в странах соседних, во всём мире, поскольку в обоих полушариях нет ни одной страны, где не было бы медиумов? Чтобы заключить в тюрьму всех медиумов, нужно посадить в тюрьмы половину человечества. И если бы даже удалось, что было бы весьма не легко, сжечь все спиритические книги – на следующий же день оне окажутся воспроизведены вновь, потому что источник их неуязвим, ибо духов – их истинных авторов – нельзя ни сжечь, ни посадить в тюрьму.

Спиритизм не есть создание одного человека, никто не может назвать себя его создателем, ибо он так же древен, как и сотворённый Господом мир. Он обретается во всех религиях и в католической, быть может, в наибольшей степени и с большей властностью, чем в какой иной, ибо в ней находят основу всего: здесь и духи всех рангов, и их оккультные и очевидные отношения с людьми, и ангелы-хранители, и перевоплощение, и прижизненное освобождение души, двойное зрение, видения, проявления разного рода, появления и даже осязаемые появления. Что же касается демонов, то это суть не что иное, как злые духи, и если исключить веру в то, что первые навеки ввергнуты во зло, тогда как вторым не закрыт путь прогресса, то меж ними остаётся только разница в названии.