Она запнулась посреди фразы. Должно быть, ее остановила моя гримаса. Она знала о моей внутренней борьбе. Если бы у меня внутри было какое-то знание, которое я мог бы привлечь, я бы давно это сделал.
— Но ведь мы — светящиеся существа, — сказала она тем же умоляющим тоном. — В нас еще так много всего. Ты — Нагваль, значит, в тебе еще больше.
— Что же, по-твоему, я должен сделать? — спросил я.
— Ты должен оставить свое желание цепляться за все. То же самое происходило со мной. Я цеплялась за такие вещи, как пища, которую я любила, горы, среди которых я жила, люди, с которыми мне нравилось разговаривать. Но больше всего я цеплялась за желание нравиться.
Я сказал ей, что ее советы для меня бессмысленны, так как я не знаю, за что я цепляюсь. Она настаивала, что где-то, как-то, но я знаю, за что цепляюсь, что я ставлю барьер потере своей человеческой формы.
— Наше внимание натренировано непрерывно быть сфокусированным на чем-то, — продолжила она. — Именно так мы поддерживали свой мир. Твое первое внимание было обучено фокусироваться на чем-то совершенно чуждом мне, но очень знакомом тебе.
Я ответил ей, что мои мысли беспорядочно витают в облаках. Не то чтобы я не мог понять этого, как каких-то тонкостей высшей математики, но скорее я просто терялся в дебрях предположений.
— Сейчас самое время уйти от всего этого, — сказала она. — Для того, чтобы потерять человеческую форму, ты должен освободиться от всего этого балласта. Ты уравновесил все так основательно; что парализуешь сам себя.
У меня не было настроения спорить. То, что она называла потерей человеческой формы, было слишком смутной концепцией, чтобы тут же размышлять об этом. Я был поглощен тем, что мы испытали в городе. Ла Горда не хотела об этом говорить.
— Единственное, что имеет значение, так это привлечение твоего знания, — сказала она. — Если тебе нужно, ты умеешь это делать, как в тот день, когда убежал Паблито, и ты затеял драку.
Ла Горда сказала, что происшедшее в тот день было примером привлечения знания. Не отдавая себе в точности отчета в том, что я делаю, я выполнил сложные действия, которые требуют способности видеть.
— Ты не просто напал на нас, ты видел.
В каком-то смысле она была права. В тот раз имело место нечто, совсем не похожее на обычный ход вещей. Я детально перебирал воспоминания об этом, связывая их, однако, с аргументами личного характера. У меня не было адекватного объяснения всему случившемуся. Я только мог сказать, что эмоциональное напряжение того момента повлияло на меня немыслимым образом.