– Это? – взволнованно переспросила Вещунья Мудрая и голос ее надрывно дрогнул. – Верно, пустой сон.

– Нет… не пустой, – проронила не согласно Владелина, и качнула надрывно головой.

Одначе, поелику царица торопливо шагнула в испарения, успев при том вельми крепко ухватить пальчики Влады в свои, пошла следом. Из густой пелены тумана глянули на девочку большие очи с темно-коричневой радужкой занимающей почти все глазное яблоко и окаймленной по краю тонкой желтовато-белой склерой, лишенные зрачка, и девочка глубоко вздохнув, наконец, осознала, что Бог Небо сказал не правду… Не Он, ее звал… А Отец… Отец у которого были эти глаза и черная кожа, слегка отливающая золотом… И зов каковой она всегда несла в себе, был его зовом… Его… Отца…

Юница чувствовала, что стоит… Стоит, ей побыть в этом плотном мареве еще самую малость и она увидит всего Отца. Не только его каплеобразное лицо, так схожее с ликом Небо, но и всю столь близкую ей фигуру Отца, а после ощутит успокоение. Потому когда ее резко дернули за руку, также рывком вырвала пальцы из пут. Все также неотступно следя за очами она расставила широко руки, точно желающая взмыть птица. А пред глазами Владелины уже плыл черный небосвод и в нем плясали чудной вихревой танец яркие звездные светила, переливался огнями радуги правый его край и чуть слышно кто-то шептал ее имя. Но не это, оное она нынче носила, а иное… столь близкое, трепетно-нежное, что хотелось рыдать.

Пронзительное дуновение, нежданно разрушило такое прекрасное видение ночного неба, и унесло благодать, замершую внутри девочки. С трудом Влада приподняла веки и увидела над собой прозрачный свод, в котором отражались зеркальные стены, белый пол. Его подпирали, али только подталкивали плотные пузатые голубо-белые облака, видимо пухнущие своими вихрастыми боками прямо на глазах. Всего-навсе малеша погодя отроковица поняла, что лежит на спине на чем-то мягком и, кажется, таком же пузато-рыхлом, и это рука Седми ласково оглаживает ей волосы, проходясь по голове, по лбу и по щекам тонкими перстами.

– Как она Зиждитель Седми? – низко вопросил голос Вещуньи Мудрой, будто выплывший из тех самых облаков. – Я только на доли секунд потеряла ее руку, – оправдывалась она.

– Надобно держать крепче, – тенор Седми прозвучал достаточно сердито, и пальцы его вновь прошлись по лбу девочки.

– Мне не справиться с ее горячностью, Зиждитель Седми, – теперь глас царицы наполнился живостью и явственно раздался справа от юницы. – Госпоже нужен мастер… тот кто призван взращивать лучицу, кто для того и создан. Госпожа слишком нервозная и хрупкая, я уже докладывала о том… И я прошу… прошу, поколь не поздно, позвать мастера. Слишком часто проявляется в госпоже эмоциональная нестабильность, то не благостно отражается на ее здоровье, на слабом сердце.