– Ого! – восхищенно дыхнула девушка, неотрывно глядя на ящерку. – Она, что ж живая?
– Видимо, – мягко отозвался Асил и ухмыльнулся. – Этот курад может принять вид любого создания, творения, оное ты задумаешь. Не важно, будет ли это животное, птица, рыба аль растение.
Старший Атеф смолк, и немедля голубоватая ящерка вновь обратилась в плоское теперь уже серебряное тело, а миг спустя обернулась в стрекозу. И то была не просто большая, а прямо-таки огромная стрекоза с темным туловищем, отливающим металлическим блеском, с прозрачными, долгими крылышками основания коих имели янтарный окрас. Стрекоза шибутно взмахнула крыльями и враз взлетев с ладони Бога, подалась ввысь закружив подле деревца в его венце.
– Улетела! – разочарованно молвила юница, узрев тот скорый полет.
– Нет, вернется, – спешно ответил Асил, успокаивая девочку и склонившись, прижался щекой к ее голове. – Вернется, как только я пожелаю.
– Я тебя очень хотела увидеть, – чуть слышно шепнула Влада, ощущая идущую, плывущую любовь, будто родителя, от старшего Атефа.
– Я тоже моя любезность, – нежно продышал Бог, а мгновение спустя на его ладонь уселась стрекоза и обернулась в курад, только нынче ставший золотым. – Возьмешь курад? Когда-то это было первое творение нас четверых старших Богов: Першего, Небо, меня и Дивного… С этого курада многое началось, и оно будет вельми занимательным в твоем обучение. Сие просил передать тебе Перший.
– Перший, – торопко произнесла вслед за Асилом девочка и почитай схватила с ладони Бога курад, цепко зажав его меж перст. – Возьму… возьму, коль то передал Перший, и принес ты.
Девушка немедля замерла, точно страшась досказать дальше и тем вызвать волну смури, а после развернула руку так, чтобы курад покоился сверху на ладошке и туго вздохнула. Да тем дуновением изменила форму и цвет курада, обратив его в буровато-коричневую птичку с долгим, закругленным хвостиком. Пташка резво взметнула крыльями и закружив над сидящими в зале Богами и девочкой низко прокричала «фюить-трр».
– Что такое курад? – приподняв голову, вопросила Владелина, всматриваясь не столько в птицу, сколько в близкое и вельми дорогое ей… а вернее лучице лицо Асила.
– Человек называет это чудом! – легохонько дыхнул Бог ей в ответ и радостно улыбнулся.
Влада положила голову на грудь старшего Атефа, сомкнула глаза и замерла, поелику живущий в ней Крушец, как и все лучицы до него и, верно, после, зависел от любви Зиждителей, будучи рожденным, взращенным в одной из частей их божественной плоти.