Рани Черных Каликамов ласково прошлась перстами по затылку юноши, по материи его сакхи и нежно ему просияв, молвила:

— Просто не пойму о ком вы сказываете господин.

— Я и сам не пойму, у меня все перемешалось, — вторил слабеющим голосом Яроборка, и, прикрыв глаза, нежданно резко дернул конечностями. На чуть-чуть его тело окаменело, и единожды кожа стала излучать смаглое сияние, а едва приоткрывшиеся губы с предыхом проронили, — Кали… Кали так скучал… так… Кали так жаждал тебя увидеть… Моя… моя Кали.

Днесь тело мальчика и вовсе судорожно затряслось, а мгновение спустя также резко замерло.

Демоница торопко потянулась в направлении лежащего юноши, и, припав губами к его лбу, едва слышимо произнесла:

— О, Господь мой. Господь Крушец. Мой дражайший мальчик… я подле… подле вас.

Сияние словно вибрирующе осенило черные волосы демоницы, полыхнув в ее венце, украшенном тончайшими переплетениями золотых, платиновых нитей, и особенно насыщенно в местах стыков увенчанных синими сапфирами. А мгновение погодя также стремительно погасло, Яробор Живко глубоко вздохнул, и уже от себя дополнил, теряющим силу голосом:

— Перший меня… меня не отправит…

— Нет, мой дражайший господин, — отклоняясь от головы мальчика, отозвалась Кали-Даруга, заботливо поправляя ее на подушке. — Пробудившись, вы увидите меня и нашего Господа… Вашего Отца, мой дражайший мальчик Господь Крушец.

Несомненно, последние слова погрузившийся в глубокий сон Яробор Живко не услышал, но их уловил Крушец, посему и пустил легкую зябь по чертам лица первого. Лишь после этого и сам, отключаясь… успокаиваясь… успокаиваясь здесь, на маковке четвертой планеты, обок своего Отца Господа Першего, обок его Творений.

— Калюка-Пурана помоги мне раздеть господина, — меж тем очень властно, обаче негромко протянула Кали-Даруга.

И тотчас принялась неспешно переворачивать спящего юношу на спину, убирая в сторону окружающие его подушки, к которым имела особую слабость. Высокорослая в сравнении с сестрами, стоящая поодаль от мощного деревянного трона Вежды, Калюка-Пурана торопливо приблизилась к ложу.

— Калика-Шатина, — добавила рани демониц раздавая указания. — Позови Трясцу-не-всипуху и повели бесицам-трясавицам распорядиться насчет купания для господина. Пусть всю принесут в комлю, не будем его лишний раз беспокоить.

Калика-Шатина, замершая чуть левее трона Вежды, незамедлительно сорвалась с места и миг спустя сокрылась в долгом полотнище синего облака зацепившегося за один из угловых проемов стен.

Тем временем сестры демоницы раздели мальчика донага, и Кали-Даруга принялась внимательно его осматривать… изучая каждую складочку на его теле… каждую трещинку… выемку. При помощи Калюки-Пураны поворачивая юношу то на один бок, то на другой или живот. Инолды перебрасываясь стремительной молвью, напоминающей чем-то журавлиное курлыканье, приправленное особым мурлыканием довольной кошки. Вмале Кали-Даруга также придирчиво ощупала голову юноши, ласково пройдясь по белым полосам, оставленным после ударов или неудачного бритья.