Мать умерла при её рождении, возможно если бы не этот злой рок судьбы, был бы хотя бы собеседник, а пока только совы слушали её странные речи. Тот вечер в обществе книги и птиц был первой беседой с ним…

— Мисс Кэрроу, позвольте узнать, что вы здесь делаете так поздно? — Поинтересовался суровый мужской голос.

Она знала каждую нотку, каждую неуловимую интонацию Северуса. На девушку накатила волна презрения, отвращения к пускай и бывшему, но всё же пожирателю смерти. Её взгляд не выражал ничего.

— Читаю, профессор. — Коротко ответила она.

— Я не намерен каждый раз разыскивать вас по замку! — Недовольно сказал он.

Он искал её? Что еще за новости… На кой черт она понадобилась ему? Разум кричал безмолвные усмешки в сторону мужчины, а сердце подлетало все выше от мысли, что он действительно искал, впервые за пять лет, он хотел видеть Аллегру, вспомнил о её ничтожном существовании. Она не ответила на это негативное, да что там негативное, вообще первое в своем роде проявление эмоций в её сторону, и он продолжил.

— Со следующего года вы будете старостой Слизерина…

— Что? Я? — Глаза слизеринки расширились от ужаса, что ей придется общаться со студентами.

— Но профессор, я не могу…

— Это не мой выбор, а профессора Дамблдора, и обжалованию не подлежит.

По её щекам потекли предательские слезы, страх общения, контроля над неконтролируемыми слизеринцами и остальной школой, внушал ужас. Тень не может быть старостой, её никто не будет слушать. Проблема в том, что в силу должности придется видеться с деканом, которого она всячески избегала в последние два года. Тучи сгущались…

— Мисс Кэрроу, вы плачете? — Его тон изменился.

* * *

В его голосе присутствовал шок, никогда еще он не видел девушку плачущей, да бог с ним, он вообще никогда не замечал за ней каких либо эмоций.

— Следуйте за мной, в мой кабинет. — Проговорил он жестко, возвращая интонации холод декана Слизерина.

— Но пофессор, вы сами сказали, что уже поздно, и мне нужно идти в спальню, завтра поезд… — Захлебываясь слезами, произнесла Аллегра.

Эта нахлынувшая истерика никак не отпускала бедную девушку, и после нескольких минут молчания, где лишь её всхлипы были монологом, Снейпу всё же удалось увести её к себе в кабинет. Дамблдор был прав, она слишком тихая, странная. Все годы он следил за этой девушкой, выросшей на его глазах. Забитая? — Да, это слово подходило больше всего, но по наблюдениям Северуса не общество отвернулось от нее, а Аллегра от общества, отгородилась, выставила барьер, причины которого зельевар не мог понять. Затею Альбуса сделать её старостой Северус не хотел принимать, мотивируясь тем, что лучше не стоит трогать ребенка, но старик настоял на своём. Они и представить не могли, что творится в голове Аллегры, даже чтение мыслей не помогало, в голове одна учеба, и ничего больше. Несколько капель успокаивающего зелья, кажется, привели девушку в чувство.