Да, теперь тот, кто рискнет войти в кабинет Командующего NERV рискует получить грандиозный шок, от резкой смены декораций. Но так, думаю, даже лучше — в это месте мало кто сможет сохранить контроль над эмоциями.
— Старики в нетерпении. — Молвил Табрис, оторвав взгляд от книги. Он один из немногих, кто чувствует себя комфортно в новом антураже моего кабинета. — Во время последнего разговора я почувствовал предвкушение в их словах.
— Бедные, безнадежные идиоты. Они все еще не понимают, что ситуация в корне изменилась. — Я отвлекся от созерцания дела рук своих.
— Лилим.. — Альбинос усмехнулся, показывая свое отношение к Комитету. — Ты все еще планируешь?..
— Да. Ты же сам должен понимать это. Мир меняется, и меняется стремительно.
— И ты..
— Именно так.
— Понимаю… А если мы..
— Вряд ли… Сам же знаешь их… Лилимы… они..
— Печально. Жаль, что нельзя по-другому. — Покачал головой Семнадцатый.
— Жаль. — Согласился я.
Разговор прервался, каждый вернулся к своему занятию: я созерцал Бесконечность и слушал ход Часов, а Табрис продолжил пролистывать книгу, зависну в полуметре от пола.
— Думаешь, это справедливо? — Вновь нарушил молчание Ангел.
— Справедливо?.. Не ожидал от тебя, Табрис-кун, такого вопроса.
— И все же, Наги-кун?
— Хм!. Да, справедливо. Ведь Справедливость — эфемерная величина, иллюзия человеческого разума. Она изменчива, как сам Хаос и для каждого она своя. Для толпы, для расы в целом и для отдельно взятого существа.
— Да, все относительно. Даже Ангелы, стремящиеся слиться с Адамом. Для нас это желание справедливо, так же как и для лилим справедливо желание уничтожить нас во имя своего существования.
— Тогда и «моя» Справедливость тоже верна. — Пожимаю плечами. Забавные у нас с ним разговоры, должен сказать. Под час я сам путаюсь во всей этой философской словесности. Но с Табрисом всегда было интересно разговаривать. — Чем она хуже других?