Лицо Снейпа сделалось неподвижным. Глаза словно остекленели, оставаясь необыкновенно ясными, но при этом пустыми. Уголок губ приподнялся.
София густо покраснела.
– Я не… - начала она.
– Мисс Мракс! Ваша наглость… упоительна.
Какое-то время декан и его студентка мерялись взглядами. Потом София спросила:
– Почему вы примкнули к Темному Лорду? Что могло привлечь к нему такого человека, как вы?
– Не знаю, каких откровений вы жаждете, но, уверяю вас, они не способны улучшить моей репутации в ваших глазах.
София сжала руки в кулаки:
– Что заставляет вас помнить об этой женщине? Любовь к ней или чувство вины?
– И то, и другое, мисс Мракс, – холодно прозвучало в ответ. – И то, и другое. Чувство вины перед любимым человеком – тяжелый груз, о котором невозможно забыть ни на минуту. Когда причиняешь человеку боль, когда делаешь это сознательно, когда не успеваешь ничего исправить, то с этим приходится как-то жить. Искренне желаю вам никогда не узнать какого это на деле. Что касается моего выбора, то заверяю вас, я выбрал сторону Сама-Знаешь-Кого вполне осознанно и добровольно. Я выбрал мрак потому, что это казалось мне интересным.
– А сейчас? Сейчас вам все ещё интересно?
– Временами.
– Но грязь далеко не тот предмет, что способен надолго приковывать к себе внимание такого интеллектуала, как вы.
–- Вы мне льстите. Я же не склонен к философским рассуждениям. Всего доброго. Дверь прямо за вашей спиной.
Как всегда, в словах профессора не было прямого оскорбления. Как всегда, София почувствовала себя так ужасно, как если бы появилась в обществе изысканно одетых людей на великосветском приёме голой.
– За что вы меня так презираете?
– С чего вы это взяли, мисс Мракс? Я не беру на себя труда презирать вас. А теперь подите же, наконец, вон.
– Как прикажите, профессор, - ядовито ответила София. - Сегодня вы, по всей видимости, не желаете предаваться воспоминаниями о драгоценной Эванс?
– Хотите сказать, что сожалеете об этом? – с усмешкой парировал учитель.
От его тона у Софии не только зарделись щеки, но и запылали уши.