– Уверен, о такой возможности она даже не задумается. Азкабан в её возрасте очень вреден. Думаю, ей без особого труда удастся убедить саму себя в том, что она остается на посту исключительно ради благополучия учеников.

София смолчала.

– В Министерстве тоже большие передвижки, – прокомментировал Драко следующую статью. – Амбридж в люди выбивается. Да ты ведь её не знаешь? Отвратительная особа.

– Читала про неё.

– В этой вашей маггловской книжке? Удивительно, как такое может быть?

– Ты это о чём?

– Наверное, это твоя Роулинг нечто вроде медиума.

– Она не моя.

– Жалко, что книги она пишет параллельно с тем, что происходит на самом деле. Если бы ещё и с некоторым опережением… Хорошее всё-таки дело – знание будущего. Ты куда?

– Пойду приму душ.

Драко смерил её внимательным взглядом и спрятался за газетой. София была ему за это благодарна.

Периоды, когда она почти успокаивалась, сменялись острой тоской. Слёзы против воли катились из глаз. Тогда девушка уединялась в ванной и позволяла себе всласть предаться печали. Драко не делал попыток её успокоить; не приставал с ненужными утешения. Он просто был рядом. С легкими необременительными разговорами о том, о сем, с горячим кофе или холодным мятным чаем наготове.

Дни, словно листы, переворачивались, уносимые ветром перемен. И София потихоньку привыкала к мысли, что отныне она – сирота. Боль утраты не стихала, она просто училась с ней дышать, есть, пить, ложиться спать, смотреть телевизор. С каждым днём получалось всё лучше и лучше, выбора-то всё равно не было.

Она открыла кран и вытянулась в ванной, смежая веки. Перед глазами тут же поплыли два холмика свежей, пахнущей как-то по-особенному, земли.

Драко не преувеличил – Дорохов и Люциус действительно постарались на славу. Всё было по высшему разряду: памятник, ограда, венки, живые цветы, лица родителей, выбитые на черном граните, красивые и молодые, горящая свеча между двумя профилями, вечно обращенными друг к другу.

У Софии не получалось думать, что там, под всеми этими холмами, цветами, венками, лежат останки двух дорогих людей. Пустая шелуха, которую её Темный Дар может поднять и заставить двигаться. Пустая шелуха, в которую превращается тело с момента остановки процессов, протекающих в мозге. Тело есть, а человека – нет. Нигде. Ни в небесах. Ни в воздухе. Ни в фоторамках. Только страшная пустота.

Настоящее волшебство – это жизнь. Магия создать её не способна.

***

– Сонька?! – окликнул её похудевший, непохожий на себя прежнего, Влад.

Парень спешил к ней, пробираясь между могилами: