Виола пожимает плечами.

— Сложно пока сказать. Измерительное оборудование под такие нужды, как ты понимаешь, специально не разрабатывали, а то, что мы собрали на месте, делает очень приблизительные замеры. Но… первые данные позволяют говорить о том, что некие изменения в мире все же произошли. И изменения эти — положительные. Так что, — она переходит на канцелярит, — эксперимент, несмотря на отдельные недостатки, следует признать удачным.

Вот это да. Я, получается, принял активное участие в изменении мира. Я сделал его чуть лучше. Жизнь прожита не зря. А вообще, пока что не прожита, я же еще умирать не собираюсь.

— Вот тут возникают два вопроса, — киваю я. — Первый, об «отдельных недостатках». Не знаю, заметили ли вы вчера, но мы не передавали в эти ваши… трансмиттеры того «ощущения счастья», которое вы требовали. Это было сделано специально, конечно. Я не хочу, чтобы люди на земле стали пускающими слюни радостными идиотами, впахивающими за миску супа. Поэтому я настроил девчонок — а они всех остальных — просто на следование базовым человеческим ценностям. Любви, дружбе, справедливости, творчеству, открытости и смелости. Тому, воплощением чего, собственно, и являлись наши якоря.

Виола подозрительно молчит. Что-то ее не очень расстроила эта новость.

— Поэтому ваш план тотального человеческого счастья, навязанного извне — он, мягко говоря, не состоялся, — поясняю я для верности. — Жители того мира, что рождается сейчас, конечно, не будут идеальны. Идеала не существует. Зато они будут уметь по-настоящему любить, по-настоящему верить, прислушиваться и к своему сердцу, и к своему разуму. А со временем они, думаю, найдут и свое счастье. Но — сами по себе, а не из-под палки, без вашего контроля. Так что, боюсь, тот серьезный заказчик, о котором говорилось ранее, будет вами очень недоволен.

«Это я вытащил карту из сундука Билли Бонса. Это я подслушал ваш разговор на шхуне и передал его капитану. Это я убил Израэля Хэндса и увел шхуну. Ваше дело проиграно, Джон Сильвер!»