А не проявит ли капитан Бернадотте снова свой сволочной характер, не откажется ли подчиняться? Если у него остались какие-то претензии ко мне, сейчас самое время.

Но капитан молодец. Умеет отделять важное от второстепенного — коротко кивает, ныряет в кузов и буквально через несколько секунд возвращается, уже весь обвешанный оружием, раздав необходимые указания. Шумно выдыхает перебитым в неведомой драке носом.

— Ну что, веди… куколка.

Улицы Белгравии словно бы вымерли. Мы прибыли сюда еще засветло, когда свет в окнах еще не горел. А потом, то ли из страха, то ли по более очевидной причине, зажигать его почти никто не стал. Мы идем по пустынным, узким улочкам, словно петляем по декорациям фильма о Темных Веках. Фонари тоже не горят, это уже, наверное, «Хеллсинг» постарался — нечего облегчать всяким ненужным гражданам возможность наблюдения за происходящим с воздуха.

В воздухе холодным липким ожиданием разлит страх.

А на каменных плитах тротуаров разлита кровь. Много крови. Пить Владе, видимо, уже не хотелось. Некуда было.