— А до нашей новой встречи?
— А до нашей новой встречи?
— Не надо... это — не слишком приятные воспоминания. — Меня аж передернуло. Вспоминать о том, как твои щиты рушатся под ударом чужой воли... как твою память читают, как открытую книгу... и — приказ самому себе: "умри"...
— Не надо... это — не слишком приятные воспоминания.
— Хорошо. Я не буду спрашивать.
— Хорошо. Я не буду спрашивать.
— Спасибо. В общем, скажу одно: разум, если это не разум идиота — структура очень сложная. И спрятать в этой структуре можно очень многое. Причем спрятать так, чтобы потом никто не нашел. К тому же... она — тоже неслабый псайкер, и это все, что я могу сказать при допустимом касательном сканировании.
— Спасибо. В общем, скажу одно: разум, если это не разум идиота — структура очень сложная. И спрятать в этой структуре можно очень многое. Причем спрятать так, чтобы потом никто не нашел. К тому же... она — тоже неслабый псайкер, и это все, что я могу сказать при допустимом касательном сканировании.
— Но ведь ты можешь сканировать и глубже.
— Но ведь ты можешь сканировать и глубже.
— Могу. Но она — уже не враг. Так что пробивать ее щиты — не лучшая идея. А обойти... — она достаточно сильна, чтобы трюк мог и не получиться.
— Могу. Но она — уже не враг. Так что пробивать ее щиты — не лучшая идея. А обойти... — она достаточно сильна, чтобы трюк мог и не получиться.
— Но ты можешь...
— Но ты можешь...
— Приказать ей опустить щиты, и покопаться в ее разуме?
— Приказать ей опустить щиты, и покопаться в ее разуме?
— Ну... да.
— Ну... да.
— Честнее — приказать ей лечь со мной в постель. Изнасилование души — куда хуже, чем изнасилование тела. - Представляю, как я делаю это, и меня всего передергивает.
— Честнее — приказать ей лечь со мной в постель. Изнасилование души — куда хуже, чем изнасилование тела. -