В принципе, и с Маргарет, и с Крофордом Снейп вёл себя точно так же, как и с Гарри, точнее почти так же. Но Гарри никогда не доставалась вечерняя сказка на коленях, как иногда по выходным могла уговорить своего отца Маргарет. Или, в отличие от Крофорда, зельеварением с Гарри занималась только мама, а не вечнозанятый отчим, который для родного сына всё же находил время. Может быть, кто-то скажет, что это мелочи, но Гарри их замечал. Плюс к бабушке Эйлин, которая жила где-то в Англии, брали только Маргарет и Крофорда. Гарри даже ни разу не видел мать отчима, и, хотя сестра и брат говорили, что у бабушки совсем неинтересно и они приходят туда совсем ненадолго, проверяя, как та живёт, всё равно было обидно, потому что у Гарри бабушки не было. А ещё отчим никогда не смотрел на него, как на родных детей: с какой-то затаённой гордостью и нежностью. Да, Гарри хотел, чтобы и на него так смотрели. Но что поделать, если Снейп не был его родным отцом? Родной бы посмотрел… и улыбнулся, и взлохматил волосы, как это делал крёстный Сириус, и подкинул в воздух, и полетал бы вместе на метле, и на море разрешил бы нырять на самую глубину, а не только возле берега.

А потом в Хогвартсе Гарри узнал, что единственная заслуга Джеймса Поттера была в том, что тот прервал жизнь знаменитого великого волшебника. Это было словно удар под дых. Потому что зачастую Гарри утешал себя тем, что даже если его не взяли к какой-то там бабушке, или не смотрят с восхищением, или не хвалят, то его-то настоящий отец был героем и погиб в бою за свою семью, как мужчина. Ну, а отчим, может быть, отсиживался где-нибудь в это время и зелья варил. А потом женился на матери Гарри, когда освободилось место…

— Джеймс был моим лучшим другом практически до пятого курса, — глубокие синие глаза крёстного затуманились от воспоминаний. В канун Рождества они сидели в «Макдональдсе», в который заехали перекусить прямо после прибытия «Хогвартс-экспресса» в Лондон. — А потом я внезапно совсем по-другому посмотрел на наши общие «забавы». Наверное, повзрослел. Джеймс всегда ревновал твою мать к Северусу. Лили была очень яркой и красивой девочкой. Умная, талантливая. Они с Северусом знали друг друга с детства, росли в одном городке, дружили, и им удавалось остаться друзьями и в Хогвартсе, даже несмотря на то, что шляпа распределила их по враждующим факультетам: твою мать на Гриффиндор, а Снейпа — на Слизерин. Джеймс и я… Нам не нравилось, что Лили общается с Северусом, мы устраивали засады, дрались, проклинали друг друга. Нападали на него вчетвером, заставляя и наших друзей в этом участвовать. Травили его одного. Снейп не раз оказывался на больничной койке, а нам казалось, что это правильно. В то время директором Хогвартса был тот самый Альбус Дамблдор, о котором ты так много слышал. Можно сказать, что он поощрял эту факультетскую вражду. Нас не наказывали за весьма небезобидные «шутки». А потом, в конце пятого курса, Джеймс и я сделали очень плохую вещь, Гарри, из-за которой Лили и Северус прекратили дружить и даже разговаривать друг с другом.