Согласившись с таким решением, два друга вернулись к готовой отбыть домой армии. С платьем Зевран подошёл к своей лошади, которая выступала в роли мула, ибо Ворон нацепил на бедное животное пять увесистых мешков. Леголасу было очень интересно знать, что же в них, но как-то не представилось повода спросить. В один из них эльф спрятал покупку и, взяв лошадь за узду, повёл куда-то к своим Воронам, оставив принца одного.

***

      Это был тяжелый день. Безумно тяжелый! Да все предыдущие три дня были просто невыносимыми. А всему виной эльфы снаружи. Весь город заметно оживился, и ни дождь, ни похолодание не способны были умерить тот пыл, с каким народ преображал город. Первые два дня Джасти как-то особо не обращала внимания, но вчера она спросила у Амайры, что же такое случилось? Почему все так оживились?

      — Владыка и Его Высочество полностью освободили Мглистые горы от орков! — радостно объявила целительница. — Они возвращаются домой, и в честь победы готовится большой праздник.

      Услышав о том, что Джасти скоро увидит Леголаса, сердце радостно затрепетало в груди. Вот только Йорвет быстро влил ложку дёгтя в эту медовую новость:

      — Рано радоваться. Мглистые горы — лишь капля в море. Ещё не скоро мы очистим свои земли от нашествия этих тварей.

      — Но это уже что-то, Йорвет, — подошла к говорящим Мариэль. — Сколько веков Мглистые горы принадлежали Азогу?

      — Если мы будем праздновать каждую победу, то так войну никогда не выиграем.

      — Ну прости, не всем быть такими вечно хмурыми и злыми, как ты, — влезла в эльфийскую перепалку Джасти. Нет, внутренне она была очень даже согласна с одноглазым. Но сейчас в ней горело желание защитить женщин. В смысле, на этой войне они ничего кроме страха и страданий не испытывают, так почему бы не развеять их печаль небольшим символическим праздником? Да и... Леголас прибудет! Йорвет же скривился, будто ему нашатырный спирт под нос сунули.

      — Beanna, напомни мне, когда тебе дали слово?

      — А ты меня не затыкай!

      В последний месяц их отношения сводилось именно к этому: разговор кончался неаккуратным словом Старого Лиса, а Джасти в ответ огрызалась. Сама не знала, почему. Могла бы как-то отшутиться или показать язык, что очень раздражало эльфа, но при этом он замолкал. Хотя в последнее время она на него всё больше гневалась. Была догадка — Амайра. И ревность Джасти к тому, как мило и задушевно он с ней разговаривал. А её только затыкать пытался. Обидно.

      Йорвет открыл было рот, чтобы сказать пару ласковых, но человечка, как в фильмах, громко хмыкнула, развернулась и пошла работать.