— Джасти, — вывел девушку из мыслей голос Мариэль. Человечка обернулась и увидела слегка улыбающуюся красавицу в дверном проёме. — Я ушла.

      — Да, хорошо. Спокойной ночи, — но не успела красавица закрыть дверь, как Джасти её окликнула, вспомнив об одной мелочи: — Я извиниться хотела.

      — Извиниться? За что?

      Та пожала плечами, хотя прекрасно знала ответ, но слова никак не выстраивались в правильное и понятное предложение. Мариэль нахмурилась и, войдя в комнату, положила свои ладони подруге на плечи, беззвучно спрашивая о случившемся.

      — Мне всегда казалось, что ты будешь первой эльфийкой, которая примет роды по нашим правилам, — и всё равно предложение получилось странным. Джасти даже грустно усмехнулась от этого, а красавица только беззлобно посмеялась.

      — Что ты! Не важно, кто помог ребёнку появиться на свет. Главное — он жив и здоров, разве нет? — ах да, это же Мариэль — самая святая из всех святых. Да чтобы она завидовала или ревновала? Да никогда! — Тебя гложет только это?

      — Не знаю. Мне бы было это важно, — честно ответила девушка.

      — Моя очередь ещё придёт, я знаю. Ты всё правильно сделала — Амайре это важнее. Её гордость и честолюбие были сильно задеты с твоим появлением. Она должна вновь почувствовать свою надобность и полезность нашему обществу.

      — Спасибо, — прошептала человечка, кладя ладонь на руку Мариэль, — что так считаешь.

      — Долго не засиживайся, — ласково прошептала красавица. — Тебе нужно отдохнуть. Я постараюсь завтра прийти пораньше.

      Джасти кивнула, и малышка скрылась за дверью. Вот и осталась одна, не считая спящего эльфа и пятнадцать женщин с семью эльфятами. Кстати… четырех завтра можно отправить домой.

      Джасти перевела свой взгляд на Йорвета и, тяжело вдохнув, подвинулась ближе к его лицу, чтобы рука спокойно доставала до его головы, которую человечка часто любила гладить в уже привычной манере. Любит, значит? А она? Симпатия — определённо. А вот любовь… Просто не задумывалась об этом. Зато теперь ясно, отчего она так бесилась, когда Йорвет был рядом с Амайрой — банальная ревность, которую уже немаленькая Джасти не смогла определить сразу. Даже как-то стыдно. И поведение стало каким-то детским: обижалась на каждое грубое слово, словно подросток. А то, что он раньше её душил, грозился порезать кинжалом, бросить в костёр… Это ничего? Даже как-то смешно.

      — Ты просыпайся скорее, — тихо-тихо попросила эльфа Джасти. — Я по тебе очень скучаю, — встав с кровати, она подоткнула одеяло, едва ощутимо коснулась губами его лба и, смотря в спокойное лицо Старого Лиса, вышла из комнаты.