— Наконец-то поел, — не без радости сказала девушка.

      — Я бы ещё не отказался.

      — Как только раздадут завтрак, я тебе принесу. Но наедаться не советую. Ты слишком долго не ел, а это вредно.

      Йорвет усмехнулся и поинтересовался, как там дела в лазарете. По крайней мере, ему нравилось то, что он увидел: многие беременные были новенькими, старенькие уже родили во время его долгого сна… Новость о Ривиль он воспринял спокойно, и мог понять волнение Джасти. По её вине уже умер один эльф, и Йорвет до сих пор помнил, как долго она была не уверена в себе после этого. А тут маленький ребёнок и мать, которая пришла к ней за помощью с надеждой на спасение. Человечка боялась не оправдать её, погубить… Даже пока рассказывала, сидя рядом с Лисом на кровати, держала пальцы в замке и до побеления сжимала их, волнуясь из-за одних только дум о будущем.

      — …Позавчера уже полностью освободили учебную комнату от мебели, Зевинас перетащил туда новую кровать. Всё продезинфицировали, Ривиль оповестили… Сегодня сяду за книгу, вечером проверю кровь и урину девушки, а завтра утром проведу операцию, если с анализами будет всё хорошо, — закончила говорить человечка.

      — Всё будет хорошо, — Йорвет не знал, как её утешить. Не умел. Слов было явно мало — эту фразу она наверняка слышала от всех, и не удивительно, что медсестра будто не услышала её. Лис только и мог, что обнять медсестру за плечи и прижать к себе. Даже не ради утешения, а просто хотелось сделать так. Джасти едва заметно улыбнулась и уткнулась носом в шею эльфа, щекоча своим дыханием. Как тогда, когда он в повозке обогревал её своим теплом. И думал ли одноглазый, что всё может повернуться так?

      — Йорвет…

      — М?

      — Я тут думала о том, что произошло в то твоё пробуждение, — одноглазый нахмурился, убирая свою руку с её плеч. Джасти же подняла на него голову, и, прежде чем она что-то успела сказать, Лис её предупредил:

      — Если ты всё же передумала, то я сверну тебе шею.

      — Нет, что ты, — усмехнулась она, но как-то… грустно. — Я просто думала, как сложится наша жизнь, и что с нами будет.

      Одноглазый не понял, что именно она имела ввиду. О том, что собиралась разводить коз и кур в своём доме, а Лис был против? О том, что она (наверное, теперь уже и он) делит свою жилплощадь с Мариэль и Зевинасом? Её печаль в глазах беспокоила Лиса, пугала. Он не понимал, что происходит, и это ему не нравилось, озадачивало. Джасти же видела застывший вопрос в глазу, почему же не ответит на него? Лишь потянулась ладонью к его лицу… нет, к уху, и Йорвет всё понял. Она — человек, её жизнь для него сравнима с коротким мигом, а молодость тела истлеет быстрее, чем догорит кусочек бумаги.