— Что ты шипишь?! — моментально и тоже шепотом взорвалась Лиля. — Что ты шипишь на меня, ты его похоронил уже — так важно самому его закопать?!

— Ты, отродье Мальдонаи, ты хоть представляешь КАК это БОЛЬНО?!

— Пробовал. — вдруг дошло до Лили. — Ты пробовал. Так?! Ты ж, скот, наживую без наркоза кого-то полосовал?!

— Какая, на… разница, что я делал?! Он кровью уже истек, дай ему умереть спокойно, он же…

— Э, лекарЯ. — вдруг рядом с ними оказались те, кто принес лейтенанта. — Это чо, его еще зашить можно?!

— Нет! — отрезал Томмен. Лиля не могла решиться.

— Госпожа?.. — вдруг спросила Рагна не сводя с нее глаз.

Лилиан внезапно поняла, что вот сейчас, что если она…

— Ты ж можешь, графиня. — вдруг сказал тот же мужик, что задавал вопрос. — Мальдонайскую твою роту, да ты ж можешь!!!

— Так! — рявкнул Томмен. — Слышь, разведка, хлебало заткни! Вы бесноватые, а на нас грех не вешай-ка, ты…

— Два из трех — резко сказала Лилиан, — Что у меня не выйдет и он умрет. И может еще так и не зарасти. Или горячка начнется. Больно будет адски.

— Но один из трех есть?! Делай, графиня. Я ж его знаю, он бы точно при таких шансах в бой поперся, делай! Дочка мальдонаина, раз можешь, что ж ты стоишь?!

— Вас тут сколько, десять есть? Мясо, сало не жрали вечером? С каждого — Лиля обвела всех бешеным взглядом — по мерке крови. Сейчас. Не помрете. Каждому руку вымыть. По плечо. И подходить. Вы — она ткнула в багрового от ярости Томмена пальцем. — Вы либо со мной, либо проваливайте. Мне руки нужны, а не мораль, ясно?!

Приняв решение, она стала командовать:

— Гудне, давай готовиться. Нера, ты тут? Принеси синюю банку с "шипелками", три лампы и пусть парни тащат ящик с инструментом. Руп!

— Я!

— Давай, готовь стол, грей воду. Надо будет много теплой. Вы — быстро нашли мне пару веток попрямее, на высоту человеческого роста. — Лилиан проговаривала все это, лихорадочно вспоминая все, что помнила о ранении печени. — Так! Никто ничего не трогает пока! Особенно болт! Несите полотно, то что вчера прокипятили…

Лилиан закатала рукава и начала отмывать руки. Свои первые операции в этом мире она боялась делать, а теперь перешла в вечное состояние мрачной решимости. И-эх, где ж вы злые травматологи и анестезиологи со своим "Чо ты творишь! Глаза открой!" Что угодно бы отдала за старшего травматолога, он как раз ВМА заканчивал — пусть бы матерился, пил, да что угодно за его "Руки свои кривые убери, я сам!". Он бы за руку схватил, сказал что делать а что нет… А нету никого. Сама себе и терапевт, и хирург, и паталогоанатом. Не дай Бог. Зачем она за это взялась?!