— Твоя "жена", я так понимаю, дорогой брат, это тоже твое… "достижение". Теперь.

— Красивая, правда? — солнечно улыбнулся Джеррисон. — А уж умна, смела, умела! Вы даже не представляете…

— В своей прошлой ипостаси она вела себя приличнее.

— То есть боялась вас до дрожи? Это проходит, если ты занимаешься полезным делом и уважаем в своем окружении. Чтобы не было неясностей — зная Вашу страстную натуру, я спишу столь вольное обращение на настоятельную необходимость сохранить присутствие духа.

— Эскорт герцогини Ивельен! — откинул полог оруженосец и встал возле него всем видом демонстрируя решимость никуда не уходить. Услышав имя лагерь зашуршал. Нехорошо зашуршал, как осиное гнездо.

— Прекрасно, очень вовремя. Предупреждая вашу следующую вспышку, мадам, ЭСКОРТ вас ждет… Ещё пара замечаний в Вашем личном стиле, я и сменю им роль на "конвой". Или, еще лучше, предоставлю вам возможность проехаться до столицы самой. Идите. И душевно вас прошу — проследите за своим языком. Его Величество, возможно, пожелает выслушать Вас. Если сочтет нужным склонить слух к моим мольбам о милосердии. Это все, что я могу для Вас сделать. Да кстати. Это письмо — он протянул ей один из свитков со стола — от вашего мужа. Должен признать, я его недооценивал. Только его слова отделили вас еще и от обвинений в обмане и убийстве свекра.

Амелия механически взяла письмо и вышла. Брат ее выставил. Выставил. Причем даже не повысив голоса… Только это и повторяла она себе в разных формах, пока ее конвой — то есть эскорт — собирал караван и готовился к выходу.

Вечером командир явился лично. Увидев высокую фигуру в заляпанных кавалерийских сапогах, Лилиан приготовилась отвечать на претензию в непочтительности, но Джеррисон Иртон ее в очередной раз удивил:

— Познакомились с моей сестрицей?

— Мы уже встречались.

— Я так и понял. Впечатлены? Вот такие у меня родственнички, рекомендую задуматься. Но я не об этом хотел поговорить.

Возникла пауза. Лиле стало как-то неудобно. Вот сейчас он скажет "Как насчет подтверждения супружества?.." И что я ему отвечу?

— Мой оруженосец. Фрайгерсон Саверней. Он болен?

Поворот был неожиданным. По профессиональному мнению Али, не все телеграфные столбы в ее родном мире были настолько здоровы.

— Не думаю. — с легким разочарованием сказала она. — А в чем дело?

— Он вял и безинициативен в последнее время. Это конечно, объяснимо, но город нам в ближайшее время недоступен… Плохое самочувствие — это по вашей части. У вас есть идеи, что делать?

Лиля пожала плечами.

— Я мало что могу предложить. Если у него есть доверенное лицо — стоило бы с ним поговорить. Думаю, он чувствует вину за смерть брата.